"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17 (СИ)

Баженов ехал в «Орешек», и до того тяжко ему было, что опять все разболелось. В госпитале он разыскал военврача Равича и попросил его выделить медикаменты и перевязочный материал для комендантской команды. И еще попросил дать ему несколько ампул пантопона и шприц.

— Не выдавливайте из себя улыбочек, — налетел на него Равич. — Сейчас же раздевайтесь и ложитесь. И слушать ничего не хочу Я подам рапорт, и ваше комендантство отменят.

Что за легкомыслие! Я же предсказывал… Вы знаете, что такое последствия?

Они поспорили, даже поругались, и все же Равич, хоть это и не полагалось, дал и пантопон, и шприц, и благой совет — не злоупотреблять наркотиками.

— Вы думаете, я делаю вам все это даром? Ошибаетесь! Вам придется дать мне взятку. Что вы так смотрите? Да, взятку! Щенками не беру. Беру домами. Лучший дом в городе вы сбережете для моего госпиталя! Только не такой дом, как этот. Разве это помещение для госпиталя? Это тихий ужас! Ни стекол в окнах, полы — и те сорваны. Вы сами лежали, знаете. И в таких условиях работаем!.. Короче, с вас причитается дом. И большой, и со стеклами, с ваннами, с электрическим светом и водопроводом. Хорошенько старайтесь! Кто знает, не придется ли вам опять попасть в мои лапы. Тогда берегитесь! И вообще берегите себя!

— Вы знаете, на войне это не всегда удается.

— А вы воевать воюйте, а голову все-таки не подставляйте. Это говорю вам я, человек, который годится вам в отцы, и который несмотря на ваш гадкий, паршивый, упрямый характер, относится к вам очень дружески!

На обратном пути в Герасимовку Баженов объяснил своим заместителям обстановку. Розовощекий, изящно одетый майор Бичкин покровительственно сказал:

— А ты, Юрий Николаевич (и где он только узнал имя и отчество!) мне и в запасном полку очень нравился своей старательностью, дотошностью, начитанностью. У этого старшего лейтенанта, подумал я, все впереди.

— Я тогда был лейтенантом.

— По знаниям — куда выше. А что касается комевдант-ства, давай сделаем так: ты ранен, поручи все мне н будешь как за каменной стеной. Всецело можешь полагаться на мой опыт. Я вижу людей насквозь, и еще на три метра под ними.

Тертый калач! А ты веди прелестную жизнь, знай изучай себе военный опыт да попивай шнапс.

— Вот что, — ответил Баженов. — У нас не хватит времени съесть пуд соли, чтоб узнать друг друга. Поэтому давайте сразу карты на стол. Начнем с меня. Мне тридцать один год. В далеком прошлом — научный работник, потом журналист. В армию пошел добровольцем. Недавно, по боевой характеристике, стал членом Коммунистической партии. И хочу оправдать это доверие. На деле! Не подумайте, что я стараюсь быть, как говорится, святее папы римского. Я не святой, у меня множество недостатков: упрямство, самоуверенность, бываю резок. Я злой, да, злой. Ненавижу обман, неискренность, чванство, подхалимаж, военную безграмотность, офицеров, не желающих учиться, и прочее. А ценю, ценю в человеке то, что Герцен ценил в Петрашевском. Эти качества я запомнил еще со студенческой скамьи: ценю чистоту побудительных причин к действию, отважность при всех обстоятельствах, простоту, готовность умереть на баррикадах, не заботясь, вспомнит ли кто о тебе после смерти. Теперь два слова о наших с вами взаимоотношениях. Вы, товарищ майор Бичкин как мой заместитель по строевой старательно будете выполнять мои распоряжения. Никакой отсебятины, кроме разумной инициативы. Я вас немного знаю по запасному полку. Вам придется работать, и много работать. Никакой «прелестной жизни»! Не будете справляться — отчислю. Если все, о чем я сказал, вам не нравится, теперь же подавайте рапорт об освобождении от обязанностей моего заместителя.

— Вы меня не так поняли, товарищ старший лейтенант. Я готов выполнять все ваши распоряжения, товарищ старший лейтенант. Я тоже член партии и тоже оправдываю доверие. У меня тоже есть недостатки, но я борюсь с ними; я тоже не святой, товарищ старший лейтенант.

— Обращайтесь ко мне, если не трудно, — товарищ комендант. А вам, майор Свешников, говорил ли генерал о ваших обязанностях? Работали в военной комендатуре?

— Не приходилось. Генерала я не видел, а начальник политотдела меня проинструктировал. В частности, сказал, что мне придется взять на себя городское население, когда оно начнет появляться. Ну, что могу сказать о себе? Мне тридцать восемь лет. В прошлом — доцент Ленинградского университета. Пошел добровольцем. Коммунист. Тоже не святой, и во мне, говорят, полно недостатков. Был в батальоне, потом замкомполка по политчасти и так далее. Постараюсь отлично выполнять свои обязанности; думаю, что и вы, товарищ военный комендант, поможете мне, да и сами, надеюсь, в сложной обстановке не откажетесь посоветоваться.

— Конечно! Наши функции уточним на месте. Установим наши дежурства по комендатуре, но будет нам, как я начинаю понимать, очень и очень нелегко.