Коллекционер

собаки, когда поднимают ногу у забора или коты, когда разделывают

пойманную мышку.

- То, что вы сообщили - чрезвычайно важно, - отозвался, наконец,

Дундук всласть почесав язык об искусственный осколок зуба. - Но только я

вас прошу до поры до времени никому и никогда впредь не говорить об этом.

Все вышесказанное вами представляет государственный интерес. И не нам с

вами решать, что со всем этим делать, так что лучше помалкивать, а еще

лучше забыть.

Дундук цедил что-то еще, расхаживая по кабинету, но Будылин понял,

что тот уже благоразумно забыл все, о чем тут только что шла речь, и снова

погрузился в свою бесконечную внутреннюю работу.

"Живой Будда на государственной службе, - дивился Будылин, покидая

депутатский номер. - А еще говорят, что у нашего народа плохие слуги. Они

не плохие, а просто просветленные, и не оскверняют себя деянием, чтобы не

навредить - "ом ма ни пад ме хум".

Рублика отпустили. Его привел домой участковый, и уселся за стол

пить чай. На все вопросы матери о судьбе ее старшего сына, участковый

закатывал глаза к потолку и многозначительно оттопыривал губу, дескать,

наверху разбираются.

Алеша ничуть не изменился, все так же улыбался неведомо чему, и ел

сухарики с изюмом, окуная их в чай.

Будылин еще раз ходил к следователю Халабудову, рассказал ему про

заключение комиссии, которое застряло в областной прокуратуре, высказал

свою версию убийства предпринимателя.

Халабудов все аккуратно занес в протокол, но отпускать Петра и

Туриста наотрез отказался. Никакие доводы относительно того, что

срываются важные съемки, и что иностранный заказчик страшно недоволен,

и грозиться обратиться в международный арбитраж, на него не

подействовали.

Будылин и сам уже не был уверен, что съемки состоятся. Прошло уже

три недели с тех пор, как план рекламной кампании и сценарий клипа были

вроде бы одобрены американской стороной, но никаких конкретных шагов за

этим не последовало. Пол нервничал, несколько раз звонил в Солт-Лейк-

Сити, но ему отвечали, что его предложения рассматриваются, опасения у

руководства компании вызвала негативная реакция православной церкви по

поводу активности мормонов на ее канонической территории. Вот, если бы

кто-нибудь из православных иерархов высказался в пользу кампании, или

хотя бы проявил терпимость, тогда другое дело.

Фактически это означало отказ от проекта, потому что любая церковь,

по сути ОАО, и как всякая коммерческая структура не терпит конкурентов у

себя под носом. Но ведь проект можно было использовать как предлог для

совсем другого разговора.

Иерарх нашелся опять же среди бывших пациентов Будылина-

старшего. Владыка занимал сразу три квартиры на одной лестничной клетке

кооператива работников искусств, причем у каждой из них была своя дверь,

и, стоя перед ними Будылину-младшему, подобно былинному богатырю,

пришлось поломать голову, куда же все-таки звонить. Позвонил наугад.

Дверь ему открыла тетка в темном платке с постной физиономией,

напоминавшая не то мышку, не то галку.

Будылин представился, и тетка растворилась в полумраке обширного

холла. Пока Будылин думал, кем эта галко-мышка приходится иерарху, еще

несколько подобных существ прошмыгнуло туда сюда. Наконец, вспыхнул

свет, и перед Будылиным, как на театральной сцене, предстал большой

румяный человек в синем бархатном халате, похожий, видимо, из-за бороды,

на многих русских классиков одновременно, но больше всего на Льва

Толстого.

Первая мысль, которая пришла в голову Будылину при виде владыки

была: "А что делать, если тот подаст руку - пожать или поцеловать, как

принято у верующих? У Будылина не было опыта целования рук мужчинам,

и это его озадачило не на шутку. "Наверно, все зависит от того, как он подаст

руку, ладонью вверх или ладонью вниз". Но владыка сам разрешил его

сомнения, не подав ему руки вовсе, он поздоровался сначала глазами, а затем

и устами.

-Очень рад видеть сына профессора Будылина. В свое время ваш отец

помог мне избавиться от недуга. Буду рад по силе своих скромных

возможностей и вам оказать услугу, - иерарх говорил по интеллигентски

вычурно, но без всяких церковнославянских "яко", "понеже" и тому

подобное. Это придало уверенности Будылину, которому еще ни разу в

жизни не приходилось общаться с высшим духовенством.

Владыка пригласил гостя в зал, где из мебели был только журнальный

столик и два кресла, а большую часть пространства занимали различные

тренажеры.

- Наша работа требует хорошей физической подготовки, - поймал

взгляд Будылина иерарх, - каждое богослужение можно приравнять к

футбольному матчу, а поездки... Четыре месяца в году я провожу в

командировках, а возраст все более дает о себе знать, так что приходится

поддерживать форму.

На стенах были развешаны картины старых мастеров на религиозные

темы, но ни одна из них не могла считаться иконой, и это решало еще одну

проблему Будылина, креститься или не крестится перед образом. Он бывал в

церквях и знал, как это делается, но в присутствии иерарха боялся допустить

какую-нибудь ошибку, и показать себя лицемером.

Владыку, вроде бы, мало волновало отношение гостя к религии, зато он