Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица

– По всему видать руки у Салтыковой длинные!

– Хорошо если только у Салтыковой. Едем в Разбойный, Дмитрий Владимирович, – Соколов вскочил со стула. – Сами на месте со всем разберемся.

– Едем!

Глава 5 Тайная экспедиция: Ларион Гусев. Октябрь, 1762 года.

1

Москва.

Тайная экспедиция12.

Октябрь, 1762 года.

Ларион Данилович Гусев.

Размещалось небольшое отделение Тайной экспедиции в городе Москве за кремлевской стеной у Константиновской башни и там находились известные всей Москве страшные пыточные застенки «чёрной палаты», где производились допросы с пристрастием.

Дело в том, что император Петр Третий13 после смерти тетки своей императрицы Елизаветы Петровны14 манифестом от 1762 года упразднил печально известную Тайную канцелярию. И запретил «Слово и дело»15. Но как стране обходится без политического сыска? И возникла на месте Тайной канцелярии Тайная экспедиция.

Простой народ именовал сие место просто – Разбойный приказ, хотя самого приказа не существовало уже больше 70 лет. А начальника московского отделения Тайной экспедиции именовали дьяком разбойного приказа. Должность сию занимал господин Гусев

Соколов и Цицианов прибыли на место. На тюремном дворе, где содержались арестованные преступники, они увидел лежавшее во дворе тело, накрытое рогожей. Рядом стоял высокий детина-стражник с алебардой в руках.

– Где господин Гусев? – спросил Соколов.

– В приказе, а где ж ему быть? – ответил стражник, назвав контору «приказом». – Дьяк приказал тело убиенного вынести и покрыть рогожей до приезда начальства. Ты што ли смотреть его станешь?

Соколов сорвал рогожу с тела и увидел перед собой незнакомое тело.

– Это не Иванцов! – вскричал он.

– Чего? – переспросил стражник.

– Где труп коллежского регистратора Иванцова? – спросил Цицианов, подошедший к ним.

– Дак я почем знаю? Мне велено стоять у этого тела и все тут. А кто, и где чего мне неведомо.

В этот момент выскочил из конторы сам Гусев, немолодой полноватый мужчина с бородкой и длинными усами.

– Доброго здоровья, ваше благородие. Имею честь видеть господина Соколова?

– Ты Ларион Данилыл аль не признал меня?

– Признал, Степан Елисеевич. Прости бога для.

– Со мной чиновник из Петербурга надворный советник князь Цицианов.

– Ларион Гусев, ваше сиятельство.

– Князь Цицианов. Дмитрий Владимирович, – сухо представился князь.

– Вы, князь, представляете Сенат? – спросил Гусев.

– Точно так.

– Тайная экспедиция починена Сенату, сударь. Стало быть, вы мое начальство, князь.

– Не имею полномочий вмешательства в дела местной Тайной экспедиции.

– Однако содействие вашей группе я оказать должен? Так я и понял.

Соколов спросил:

– Скажи мне, Ларион Данилович, где труп коллежского регистратора Иванцова?

– Труп? Иванцова? Да он не мертвый.

В подтверждение словам Гусева на пороге показался сам Иванцов. Его камзол был просто накинут на плечи. Рубаха на груди была в крови.

– Иван Иванович!Что с тобой?

– Ранен, Степан Елисеевич. Но не тяжело. Пуля попала мне в грудь, и был бы я уже покойником, если бы не медальон.

Иванцов распахнул рубаху и на перевязанной груди болтался прогнутый медальон. Пуля ударила прямо в него и срикошетила, оцарапав коллежскому регистратору бок.

– А нам с князем сообщили, что ты убит!

–Это моя вина, Степан Елисеевич, – произнес Гусев. – Не разобрался я и подумал, что твой человек убит. Вот и послал к тебе гонца сообщить о беде. Но он лежал словно мертвый. Я подумал конец его пришел.

– Но кто стрелял в тебя, Иван Иванович? – спросил Цицианов.

– И кто этот мертвый человек? – задал еще один вопрос Соколов.

– Дак поймали мы того, кто Мишку нашего укокошил, Степан Елисеевич. И я уже приказал было его раздеть до пояса и подвесить к бревну. Но он выхватил два пистолета и одним выстрелом уложил одного стражника, а вторым попал мне в грудь.

– Где этот человек? – вскричал Цицианов.

– Убит, князь. Сторожа его палашами порубили. В каморе он лежит. Тело так искромсано, что смотреть страшно.

– Убили? Зачем? Почему не захватили живым?

–Дак он словно бешенный защищался и еще троих бы легко положил. Вот ребята и перестарались. Все произошло так неожиданно.

–И сказать он ничего, конечно, не успел, – констатировал факт Соколов.

–Если бы с ним по-хорошему делали, то, может быть, и не было бы ничего, – с горечью произнес Гусев. – А то чего человеку сразу дыбой грозить. Вот он и не сдержался.

– Но он убил человека, которого было вселено охранять! – вскричал Иванцов. – Что еще оставалось делать? Он был подкуплен кем-то! Это ясно!

– Ладно, разберемся. Иван Иванович, князь отвезет тебя к врачу.

– Но я не опасно ранен…

– Без возражений! К врачу. Пусть осмотрит рану. Князь, сделай милость.

– О чем разговор, Степан Елисеевич.

– А после того, съезди в архив и такоже посмотри там дела прошлые. Может и тебе Фортуна улыбнется.

Когда князь с Иванцовым уехали, Гусев подошел к Соколову и шепнул ему на ухо:

– Степан Елисеевич, пойдем ко мне. Есть разговор.

– Идем, Ларион Данилыч.