Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица

– Конечно, должны. И что с того, Степан? Я никак в толк не возьму, к чему ты клонишь.

– Да к тому, что они сумели бежать из заточения и гайдукам барыни своей не достались. Я бы на их месте из Москвы бежал подалее от гнева жестокой Салтычихи. И так бы поступил любой на их месте. Так ли сие? Сам скажи.

– Ну, так. В том я согласен с тобой.

– Но они идут не в полицию, а в отделение Сената! Чего это у них жажда справедливости над жаждой сохранить собственную шкуру возобладала? Да и люди-то какие, посмотри, князь. Их помещица особенно не тиранила. Они не были пострадавшими. Ни один из их родственников от Салтыковой не пострадал!

– И какие ты выводы из того сделал? Сегодня не пострадал, а завтра мог и пострадать. Вот они и пошли жаловаться. При Салтычихе жить больно опасно стало. И пошли мужики правду искать.

– Правду говоришь, князь? Но мне задается, что помещицы своей сии холопы совсем не боялись! А отсюда следует, что все в их доносе ложь! Вот про сие нам Мишка покойный и поведать хотел. И за то, его кто-то убил. А сие совсем иное направление для следствия.

– Снова этот Мишка. Ты мне уже им все мозги проел, Степан. Иванцов в Петербурге добивается ареста Салтыковой и права на допрос оной с пристрастием. А ты к чему клонишь? Заниматься её оправданием? Да, помог кто-то холопам Салтыковой до Петербурга добраться. Некто сердобольный и жалостливый из дворянства титулованного. И что с того? Зачем нам искать сего человека, ежели он нам помогает? Я даже могу предположить, что он и тем помогал, кого ты в сем листе указал. И что с того? Где ты доказательства невиновности Салтыковой нашел? Родственников я её проверил, Степан. Никто права на наследство её богатое окромя двоих малолетних сыновей её не имеет. Не они же то все организовали?

«Но есть легенда о кладе, – про себя подумал Соколов. – И все это может быть как-то связано. И я желаю это выяснить! А вот ты, князинька, не желаешь. Оно и понятно. Тебе из Петербурга от царицы велено Салтыкову осудить и доказательства её вины представить. Но, а я постараюсь правду сыскать».

– Так, что давай, Степан, делом заниматься. Ты посмотри, как у нас все складывается. Актуарис Сыскного приказа Иван Пафнутьев был родным младшим братом убиенного урядника Пафнутьева. И тот актуарис крепко связан с людьми Хвощинского. И он на стороне Салтыковой стоит со своими начальниками вкупе. А вот брат его урядник, почему-то со мной стал откровенничать. И после сего его убили. И убили не с целью ограбления, ибо деньги при нем бывшие немалые не тронули.

– Думаешь нужно трясти актуариса? – спросил Соколов.

– Можно и его, но думаю, что еще рано. Не дадут нам его тряхануть. Не дадут пока. Стоит Родьку соглядатая притянуть к ответу. Пусть нам твой дьяк28 Гусев в сем посодействует. Тебя, Степан, он уважает и не откажет.

– Разумно. Может, сие нас куда и выведет. Стоит по-тихому тряхнуть этого Родьку. Но и сии дела, что я привез, тебе внимательно прочитать, князь.

– Сие потом. А вначале Родька. Сделать это стоит так, чтобы не прознали ни Хвощинский, ни Михайловский, ни Вельяминов-Зернов. А то они снова что-нибудь предпримут.

– Завтра и поедем, князь….

***

Утром Соколов и Цицианов сразу взялись за дело. Они неожиданно нагрянули в Тайную экспедицию и в присутствии Гусева схватили Родьку и затолкали его в покои дьяка.

Ларион Данилович недоумевал.

– Что сие значит, Степан? – спросил он Соколова.

– Мы воспользуемся твоими покоями, Ларион Данилович. Ты не против?

– Да нет. Пользуйся ради бога, но…

– Потом, Ларион Данилович, я тебе все обскажу подробно. Но пока нам с князем некогда.

Дьяк вынужден был уйти, оставив их одних. Хотя ему весьма хотелось все знать, но ни Соколов и Цицианов посвящать его в тонкости допроса не собирались.

Родьку насильно посадили на стул, и Соколов произнес со всей строгостью:

– Ты ежели, не желаешь оказаться в подвале допросном, то нам все обскажешь по правде.

– Я? – искренне удивился Родька и шмыгнул носом. – Да про что говорить-то, господа хорошие?

– Третьего дня ты ходил в сыскной приказ к господину Пафнутьеву, что состоит в должности актуариса. Так?

– Так, – согласно кивнул Родька. – Мне было велено ходить туда, ежели чего важного прознаю. Вот я пошел.

– Кем было велено, и что ты такого важного прознал? – спросил Цицианов.

– Дак велено господином секретарем Тайной экспедиции Иваном Яровым. Он мне велел глаз не спускать с Пафнутьева. И ежели кто того пьяницу побеспокоит из любого чиновного ведомства, то мне следует про то сообщить.

– Значит, капитан Яров это приказал тебе лично?

– Да. Говорил, следи в оба, ежели местом своим дорожишь, и денег желаешь получить. Приказал он мне сообщить все что узнаю господину актуарису Сыскного приказа Пафнутьеву. Тем более что то, до братца его касаемо.

– И ты сообщил?

– Увидел я, что вот сей господин приехал, и Пафнутьева с собой забрал. Я ноги в руки и к господину актуарису. Все обсказал, а мне за то три рубли серебром пожаловали.

– Все? – грозно спросил Цицианов.

– Все! А чего еще? Мое дело холопье маленькое. Чего приказали, то я и сделал.