Коллежский секретарь. Мучительница и душегубица

– Но ты слушай далее, Степан. Священник из Троицкого мною был допрошен. Тот самый, что некогда чиновнику Карпову так толком ничего и не поведал. Сказал, что за место свое боится.

– И что он тебе сказал, князь?

– Он подтвердил страшные увечья на тебе крестьянки Яковлевой. И сей священнослужитель до сих пор не верит, что Салтыкову осудят. Он говорит, что в имении Троицкое и в прежние времена такое случалось. Особливо при императрице Анне Ивановне.

– Но Дарья-то наша причем здесь? Она еще и не родилась тогда.

– Тогда не родилась. Но Салтыковы и тогда жестокость проявляли, – парировал Цицианов.

– Князь, но Дарья Николаевна урожденная Иванова. Салтыкова она только по мужу.

– Ну и что? Сие свидетельствует о её невиновности? Священник из Троицкого такоже показал, что слуга Салтычихи Ромка Иванов, бывший при барыньке лицом доверенным неоднократно крестьян по приказу Салтычихи прежестоко бил плетьми! И показания сего мужика имеются. И сего тебе мало, Степан Елисеевич?

– Чем дальше в лес, тем больше дров, – произнес Соколов. – Иван Иванович, достать из шкафа полуштоф волки гданской. Самое время мозги прочистить.

– То дело! – согласился с ним князь. – А то с ума сойти с вами можно. Мои показания из Троицкого против твоих. Одно противоречит другому.

Они выпили водки и откинулись на стульях. Цицианов закурил свою трубку.

– Дотошный ты, Степан! – произнес он. – Ох, и дотошный!

– В деле сыскном без сего никак нельзя. От нас судьбы человеков зависят. Но в сем деле меня еще и капитан Тютчев беспокоит. Кажется мне, что он мне солгал намеренно.

– Солгал? – спросил Иванцов. – Это когда?

– Да когда говорил о том как его в салтыковском доме пугали холопы «кровавой барыни». И такоже когда о жестокости Дарьи Николаевны мне говорил.

– Погоди, Степан. Но тогда получается, что она на него нападения не готовила? Тогда и сержант гвардии врет?

– Сержанта можно было и за деньги купить. Он за 10 рублев и не то мог показать. Гвардеец – кутила и пьяница. Так его Иван Иванович описал. Я бы особой веры такому не давал. Да и не в том дело, господа. Даже если она и готовила на него покушение из ревности. Что из того? Это совсем не подтверждает убийства ею многих своих крепостных. Про сего Тютчева стоит кое-что разузнать. И тогда все станет понятно.

– Но почему ты стал его на подозрении держать, Степан Елисеевич? – спросил князь. – Ранее ты ему вполне доверял. И дьяк Гусев тебе советовал к нему обратиться.

– До меня дошло, что сам Тютчев любит смотреть как людей плетьми наказывают. И от того он большое удовольствие получает. Я сии сведения проверил, и то подтвердилось, господа.

– А кто тебе про то поведал? – снова спросил князь.

– У меня имеются опросные листы от бывшего чиновника ведомства землеустроительного при губернаторе Силантия Сошкова, чиновника X класса. Ныне он в отставке. И живет здесь в Москве.

– И что он показал?

– А вот извольте сами посмотреть, господа, – Соколов передал им бумагу.

«Капитан Тютчев весьма любил, когда при нем холопов наказывали батогами.

В году 1760-м я был вместе с ним в имении помещика Рощина Ивана Ивановича, подполковника в отставке, по делу о незаконном межевании лесов. Спор тот возник у Рощина с соседом его помещиком Федяшевым Семеном Ильичом, отставным корнетом гвардии.

Нами было выяснено, что межу незаконно провели по указанию, Федяшева его холопы. А капитан когда про то дознался приказал тех холопов, что врать ему посмели наказать примерно. И сам на то смотрел и приговаривал «бей пуще!» Он от того вида исполосованных спин в большую радость пришел».

– Что скажете на сие? – Соколов посмотрел на товарищей.

– А чего здесь говорить? – возразил Цицианов. – Мы не делом Тютчева занимаемся, а делом Салтыковой.

– Но сей человек показания давал на Дарью Николаевну и обвинял её в жестокосердии. А с чего ему её в этои винить, ежели он и сам такой? Кроме того, Тютчев был почти разорен. Я осведомлен о состоянии его дел. Его имение было заложено дважды. Но Тютчев недавно все долги заплатил.

– Но ты сам говорил, что ему 10 тысяч за помощь тебе незнакомец некий дал.

– Да. Оплачено Тютчевым было по закладным 10 тысяч рублей серебром. Но спустя неделю он проиграл в карты 2 тысячи рублей. И заплатил проигрыш золотом тут же. Откуда у него золото?

– Да мало ли? Ежели мы с тобой переключимся с Салтыковой на Тютчева, то вообще сие дело никогда не разберем.

– Дак я и не предлагаю сего, князь Дмитрий. Но доверять ему не могу.

2

В доме, где квартировал в Москве петербуржец сенатор Сабуров.

Иван Романович Сабуров спокойно попил с утра кофе и решил сего дня делами не заниматься. Стоило отдохнуть и насадиться покоем хоть пару дней.

Но к нему вбежала его жена и все испортила.

– Пьете кофе, дорогой муженек? – с издевкой спросила она.

– Пью, душенька. Дела идут кое-как. Хотя самого главного я не нашел. Но оно так просто не делается. Цицианов прибыл из Троицкого с таким видом, что скоро стоит ожидать окончания дела многотрудного. И тогда я в имении надолго задержаться смогу и найду то, что мне надобно.