Коллоидный Мир

А я тихо зверел: это был пиздец, как он есть. Мавка — тварь, которая мне ещё ни разу не встречалась. ИММАТЕРИАЛЬНАЯ, сука, тварь, судя по описаниям Лихычей. И бороться, с ней, с сукой, просто. Высокоэнергетическими, чтоб их, всплесками эфира, то есть силы чародейской.

И вот я её развею. А через десяток секунд вся “охранная линия” Сердца Пущи развеет нас. И схарчит, чтоб мясо не пропадало.

Беда в том, что кроме как эфиром, тварь не убивалась, а нужен резкий, мощный всплеск… Жопа, в общем, как она есть.

И стал я водить жалом — ну жопа и жопа, не сидеть же в уголке и плакать, в конце-то концов. И “медово-золотое” сияние я увидел, хаотичными рывками приближающееся. Вот только ещё я увидел… ломаные, искажённые черты лица и тела. Это была… химера души. Не знаю, как иначе назвать, а от даймона в эфире стали пробиваться вполне знакомые мне завывания, стенания, стремления… очень слабо, но то же, что и от “облаков воспоминаний”, как я их называл.

Душа, значит, оскалился ледяными клыками даймон моей души. Ну, посмотрим, может, и без эфира справимся.

Хотя сходу жрать не хочется… но посмотрим.

И посмотрел, блин. Чуть не проблевался: полупрозрачное лицо, слепленное из тысяч мелких черт, бездонный зев, обрамлённый хаотично и бессмысленно утыканными зубами. Бессмысленные, полные муки глаза. И жажда, жуткая, бьющая “в душу” жажда. Тварь остановилась передо мной (благо я перекрывал подлёт к спутникам), разорвала свои призрачные щёки криком… и заметалась, ухваченная вполне материальной рукой, движения которой повторил даймон, удерживая изувеченный призрак. Верещала тварь душевно, но метания ни к чему не вели, кроме её бултыханий. Ощущение схваченной добычи было пусть не физическим, но отчётливым.

— Отпустить тебя что ли? — одними губами пробормотал я. — Так ты мучаешься. Так, что мне самому страшно. Эх, ладно, — вздохнул я. — Итадакижрать.

И сожрал этот конструкт. Противновато, конечно, было. Но в текущих реалиях я как-то иного выхода не нашёл. И ни хрена эфир не вырвался, кстати.

А вообще, похоже, что эта Мавка — нихрена к Пуще прямого отношения не имеет. Больше на отголоски… непонятно куда девшейся цивилизации похоже. Миллиарды единовременно убитых, исчезнувших, потерявших личность — или душу, даймон знает, но не который я.

— Мавкх-х-ха? — просипел Твёрд.

— Развеяна, — прошептал я, оглядываясь.

Похоже, мои душежорские потуги окружающим были до лампады. Все заняты, банально не видели. Ладонега уже шестой чан прёт, с трудом переставляя ноги, Ладослава хлещет зелья, как питух заправский, поддерживая Лихычей.

— Довольно чанов, — прошептал я. — Не стоит судьбу испытывать.

— Д-х-ховольно, — одними глазами кивнул Твёрд. — Зелье, — протянул руку он, в которую Ладослава положила две склянки.

Влил одну в Тиху, одну в себя, и хоть продолжал кровоточить, явно ожил, буркалами своими пучими неоново засверкал.

— Уходим. Ладонега, Тиха, — на что выгрузившая чан Ладошна кивнула, на Лихышну руки возложив. — Стригор…

— Ну, я пошёл, — просипел я шёпотом, возглавляя покидающую Матку Пущи процессию.

27. Странное сватовство

Обратно выдвинулись мы пободрее, Лихычи подгоняли. Сами они жрали стимуляторы, как и Ладышны, впрочем, их “уходим, быстрее!” притормаживал я. Всё понимаю, но гробануться на обратном пути мы имели шансы не меньшие, а, по совести, большие, чем на подходе к центру Пущи.

И очень меня беспокоило отсутствие тварей. И Твёрд, и Тиха на два голоса пели о немалом количестве тварей, которые непременно сопровождают каждую экспедицию. Иммунных к их воздействию тварей, на минуточку.

И ладно, допустим, что на пятёрку Пуща не реагирует столь сильно, как на семёрку-десятку, которые ходят обычно. В это я могу поверить, но твари не мозготрахабельные — на них просто натыкались. А я в статистику не верю, я знаю, что она работает. И если пока тварей не встретили (ну, кроме Лиха хрен знает где, но это тоже не встретили, по сути) то вероятность встречи их растёт с каждой секундой невстречи.

Так что вприпрыжку с радостными воплями по Пуще бегать, помахивая корзинкой с чанами — категорически не стоит. Сожрут.

Но двигались, нечисть и пакость нас буркалами противными своими сопровождала, пастями гадскими хлопала, щупалами помахивала, а тварей не было. У меня же паранойя от этого благолепия начала переходить в терминальную стадию, начал я потихоньку воздух собирать. И через зубы вдыхаемый, и плотным эфирным коконом вокруг своей персоны собранный.

— Опасность, Стригор? — обратила Тиха внимание на мои метания, через полчаса после того, как мы покинули маточник Пущи.

— Нет. Мне это не нравится. Предпочитаю быть готовым, — досадливо отмыслеэмоционировал я. — Лучше готов буду. Я вас не слишком перетруждаю?

— Терпимо, — ответил Твёрд. — И вправду, подготовленными быть лучше. Сам не понимаю, где твари, — признал он.

Впрочем, через десять минут твари объявились.

— Здрасти, — пробормотал я под нос, помахивая трёхметровой туше Лешего, появившегося из-за деревьев в тридцати метрах.