Коллонтай. Валькирия и блудница революции

На самом деле все в Финляндии происходило с точностью до наоборот. Советские войска пришлось вывести из Финляндии после Брестского мира. Правда, остались русские добровольцы. Но немцы прислали на помощь финским белогвардейцам во главе с Карлом Маннергеймом дивизию генерала, графа Рюдигера фон дер Гольца. В мае красные финны были разбиты белыми, захватившими Хельсинки.

Между тем 28 февраля Дыбенко во главе 1-го Северного летучего отряда революционных моряков отправился защищать Нарву от наступавших немцев. Военный руководитель Комитета обороны Петрограда генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, чей брат был управляющим делами Совнаркома, не очень доверял "красе и гордости революции" и не сомневался, что под натиском даже незначительных сил немцев матросы Дыбенко быстро возьмут ноги в руки. Но Дыбенко был противоположного мнения. Однако его отряд, не приняв боя, уехал в Гатчину. Ленин говорил о "хаосе и панике, заставившей войска добежать до Гатчины". В результате Нарва была сдана без сопротивления. 16 марта Дыбенко сняли с поста наркома по морским делам. Он попытался представить это результатом политических разногласий и написал заявление: "Стоя наточке зрения революционной войны, я считаю, что утверждение мирного договора с австро-германскими империалистами не только не спасает Советскую власть в России, но и задерживает и ослабляет размах революционного движения мирового пролетариата. Эти соображения заставляют меня как противника утверждения мира выйти из Совета Народных Комиссаров, а потому слагаю свои полномочия народного комиссара по морским делам и прошу назначить мне заместителя".

Текст этого заявления конечно же написала Коллонтай. Прямо с поезда она попала на начавший заседать с утра Седьмой Чрезвычайный съезд партии. Обсуждался, естественно, только один вопрос — одобрить или не одобрить подписанный в Бресте "похабный мир".

В марте 1918 года Коллонтай поддержала "левых коммунистов". В борьбе против Брестского мира вместе с ней были Бухарин, Пятаков, Дзержинский, Радек, Крестинский и многие другие, и даже Инесса Арманд, самый близкий Ленину человек. Александра Михайловна утверждала: потеря половины России сделает положение рабочих совсем катастрофическим. 7 марта она выступила на съезде партии с яркой, эмоциональной речью: "Товарищи, этот мир, если он будет ратифицирован, едва ли будет представлять нечто большее, чем бумажку, которую подпишут обе стороны с тем, чтобы ее не соблюдать… Может быть, товарищи, которые стоят за подписание мира, рассчитывают именно на то, чтобы в этот короткий промежуток времени передышки собрать силы и напасть на врага… Но я думаю, что сама жизнь не дает возможности этой передышки… Будет ли подписан мир или нет, но мы должны сказать, что сейчас уже началась другая война, определенная, ясная война белых и красных. Мы видим перед собой эту разрастающуюся войну, которая прежде всего выявилась в Финляндии и сейчас уже перекидывается в Швецию… Сейчас подписание мира явилось бы предательством перед Финляндией, перед той войной, какая там идет и которая перебрасывается, несомненно, в другие страны, потому что, как вы знаете, за белогвардейцами Финляндии сейчас стоит Швеция… Мне пришлось в эту краткую неудачную поездку быть там, и Швеция уже открыто наступала на Аландские острова. Там уже чувствуется ясно дыхание этой нарастающей и крепнущей с каждым днем борьбы, новой войны красных и белых… Там даже ставился вопрос об аресте всей нашей делегации — это, собственно, к делу не относится, но это характеризует настроение… Мы должны использовать этот момент, создавая интернациональную революционную армию. И если погибнет наша Советская республика, наше знамя поднимут другие. Это будет защита не отечества, а защита трудовой республики. Да здравствует революционная война!"

VII Чрезвычайный партсъезд поддержал Брестский мир, не услышав призыва Коллонтай. В новый состав ЦК она не попала. На самом деле у немцев не было сил наступать в глубь России. Они даже Петроград не стали занимать, потому что не имели планов создания в России прогерманского правительства. Германию устраивало правительство Ленина как наименьшее из существовавших в России зол.