Коллонтай

Подполковника Петрова вызывали в Москву. Похоже, он сильно не захотел возвращаться на родину, где после смерти Сталина и расстрела Берии (вместе с другими крупными чекистами) происходили большие перемены. Да и жизнь в Австралии куда комфортнее… Он передал австралийской контрразведке хранившиеся в резидентуре шифровки из Центра и назвал тех, с кем работали советские разведчики.

Его жену Евдокию пытались отправить на родину двое крепких чекистов, называвших себя дипкурьерами. Фотографии, запечатлевшие, как ее тащат в самолет в Сиднее, обошли весь мир. Австралийская полиция всё-таки не позволила вывезти ее в Москву. Когда самолет сел для дозаправки в аэропорту Дарвина, в салон поднялись полицейские. «Дипкурьеров» обезоружили, а Евдокию освободили. Ей дали возможность поговорить по телефону с мужем. После беседы она заявила, что тоже не желает возвращаться в Советский Союз. Петров с женой получили австралийское гражданство.

Шпионский скандал привел к разрыву дипломатических отношений Советского Союза с Австралией, которые восстановились только через несколько лет.

Украденный сундук

Резидент внешней разведки лишил Александру Михайловну того, чем она дорожила больше всего. Дневники, документы, письма, фотографии, скопившиеся за многие годы, были аккуратно разложены по папкам и хранились в ее личном сундучке. Она повсюду возила его с собой.

«В ее комнате стоял сундук, — вспоминал Владимир Ерофеев, — она время от времени поднимала с моей помощью его крышку, на оборотной стороне которой красовалась этикетка с царским гербом, доставала то, что ей требовалось. Меня поражало, как быстро она находила то, что ей нужно».

В 1944 году Ерофеева отозвали в Москву. Он стал работать в секретариате Молотова. Вячеслав Михайлович поинтересовался:

— Как там Коллонтай?

— Дела идут успешно, но она больна.

— Да, ей пора возвращаться, — сказал Молотов, — она человек старого склада. Шифротелеграмм не пишет, присылает длинные письма…

По свидетельству подчиненных, уезжая в командировку, Коллонтай обращалась к своему близкому другу и личному врачу Аде Нильсон с просьбой позаботиться о ее личных бумагах, «если со мной случится какое-нибудь несчастье». А вот когда ее свалил инсульт, она, ясное дело, не успела отдать никаких распоряжений относительно архива…

Как только пришла в себя, попросила доставить ей сундучок. Выяснилось, что сундучок пуст. Резидент внешней разведки полковник госбезопасности Борис Рыбкин (Ярцев) переслал весь ее архив в Москву. Кроме того, полковник вскрыл личный сейф полпреда.

«Сталина, судя по всему, беспокоило содержание мемуаров Коллонтай, — писал Александров-Агентов. — Недаром, если верить свидетельству тогдашнего шифровальщика резидентуры НКВД в Стокгольме Петрова, когда у Коллонтай случился удар, Сталин систематически требовал информацию о состоянии ее здоровья, а агенты НКВД в нашем посольстве получили (и выполнили) указание тайно вскрыть сейф Коллонтай и сфотографировать его содержимое. Но, как видно, ничего страшного не нашли: Коллонтай была достаточно осторожным человеком».

Едва ли вождь этого потребовал. Если бы его интересовали бумаги Коллонтай, не стали бы ждать ее болезни. Скорее всего, это была ведомственная инициатива.

Но вот что важно отметить.

Как поступила Коллонтай, узнав, что у нее украли архив? Бесстрашная Коллонтай, которая не боялась толпы в революцию, оказалась в тюрьме при Временном правительстве, спорила с Лениным? Вызвала резидента и сказала: как вы посмели? Я здесь хозяйка!..

Увы. Наученная жизнью Коллонтай даже не посмела возмутиться…

К тому времени полковник Рыбкин покинул Стокгольм. В августе 1943 года его вернули в Москву. В Четвертом управлении Наркомата госбезопасности (террор и диверсии в тылу противника) он стал заместителем начальника 2-го отдела, который ведал диверсионной работой на территории Германии.

После войны, в мае 1947 года, он получил большое повышение. Полковника Рыбкина утвердили заместителем начальника службы «ДР» (проведение актов террора и диверсий) Министерства госбезопасности СССР. Вместе с женой, Зоей Воскресенской, он поехал отдыхать в Чехословакию, в Карловы Вары, курорт с мировым именем. Поездка оказалась для него роковой — возвращаясь назад, Рыбкин погиб в автомобильной катастрофе.

В Стокгольме его сменил Василий Трифонович Разин (он же — Василий Петрович Рощин, настоящее имя Яков Федорович Тищенко). В годы Гражданской войны он партизанил на Дальнем Востоке. С конца 1925 года служил в разведке — в Китае и Германии. Был резидентом в Австрии до 1938 года, когда она вошла в состав третьего рейха. В том же 1938-м его уволили из разведки, но в 1941-м вернули.

А с Коллонтай по поводу пропавших документов объяснялся заместитель резидента Елисей Тихонович Синицын.

«Я знал, что этот архив был по сути выкраден у нее из-под больничной кровати, — рассказывал Синицын, уже будучи пенсионером, — поскольку мой предшественник полагал, что такое же может сделать и шведская спецслужба, чтобы прочитать совершенно уникальные заметки старого деятеля большевиков и ее характеристики партийных коллег.