Коллонтай

Александра Коллонтай записала в дневнике: «Да все ли сознательные враги? Ведь еще много, что можно «отсеять» и включить в наш же, большевистский улов!.. И об эсеровках, которых арестовали, а их дети — малыши — одни остались в квартире. И все боятся к ним пойти — думают засада…»

Хлопоты Александры Михайловны успеха не принесли.

В конце марта 1919 года ЦК партии левых эсеров принял решение организовать Спиридоновой побег. 2 апреля один из сотрудников ВЧК, молодой крестьянский парень, вывел ее из кремлевской тюрьмы. Она стала жить в Москве под чужой фамилией, но чекисты ее нашли и арестовали.

«Большевики готовят мне какую-то особенную гадость, — сообщала друзьям Спиридонова. — Кое-какие отрывки сведений, имеющихся у меня из сфер, заставляют меня предполагать что-нибудь особо иезуитское. Объявят, как Чаадаева, сумасшедшей, посадят в психиатрическую лечебницу и так далее — вообще что-нибудь в этом роде».

Это была идея Дзержинского, который приказал начальнику секретного отдела ВЧК Тимофею Петровичу Самсонову договориться с Наркоматом здравоохранения: «Для помещения Спиридоновой в психиатрический дом, но с тем условием, чтобы ее оттуда не украли или не сбежала. Охрану и наблюдение надо было бы сорганизовать достаточную, но в замаскированном виде. Санатория должна быть такая, чтобы из нее трудно было бежать и по техническим условиям. Когда найдете таковую и наметите конкретный план, доложите мне».

Спиридонову действительно поместили в психиатрическую больницу с диагнозом: истерический психоз, состояние тяжелое, угрожающее жизни. Нет сомнения, что психика ее пострадала и она, несомненно, нуждалась во врачебной помощи. Но чекисты лечили ее своими методами. Эсеры были фактически поставлены вне закона: их судьбу решали закрытые инструкции госбезопасности.

Часть левых эсеров в 1920 году решила отказаться от борьбы с советской властью и призвала своих единомышленников вместе с большевиками сражаться против белого генерала Петра Врангеля и польской армии маршала Юзефа Пилсудского.

Лидер этой группы Исаак Захарович Штейнберг получил право создать Центральное организационное бюро партии левых эсеров. Штейнберг стал председателем бюро, Илья Юрьевич Баккал, недавний председатель фракции левых эсеров ВЦИКа, — секретарем.

Шестнадцатого сентября 1921 года политбюро согласилось отпустить Спиридонову под их поручительство. Штейнберг и Баккал подписали соответствующий документ: «Мы, нижеподписавшиеся, даем настоящую подписку секретному отделу ВЧК о том, что мы берем на свои поруки Марию Александровну Спиридонову, ручаясь за то, что она за время своего лечения никуда от ВЧК не скроется и за это же время никакой политической деятельностью заниматься не будет. О всяком новом местонахождении больной Спиридоновой мы обязуемся предварительно ставить в известность СО ВЧК».

Илью Баккала ГПУ в сентябре 1922 года выслало из страны. Он жил в Германии. В ноябре 1949 года чекисты до него добрались. Через 30 лет после того, как он перестал заниматься политикой, в апреле 1952 года, Особое совещание при Министерстве государственной безопасности СССР приговорило его к десяти годам за «антисоветскую эсеровскую деятельность». Он умер в заключении. Посмертно реабилитирован.

Исаак Штейнберг несколько месяцев был наркомом юстиции, но вышел из правительства в знак протеста против расширения полномочий ВЧК. Он заявил Ленину:

— Для чего же создавали Народный комиссариат юстиции? Назвали бы его комиссариатом по социальному уничтожению, и дело с концом!

— Великолепная мысль, — мгновенно отозвался Ленин. — Это совершенно точно отражает положение. К несчастью, так назвать его мы не можем.

Штейнберг не выдержал и в 1923 году эмигрировал. Пытался отправить за границу и Спиридонову, но не удалось.

«Под честное слово» для ухода за больной Спиридоновой освободили Александру Адольфовну Измайлович. Дочь генерала, она состояла в эсеровском летучем боевом отряде Северной области, участвовала в неудачном двойном покушении на минского губернатора и полицмейстера 14 января 1906 года. Ее приговорили к смертной казни, но заменили казнь двадцатью годами каторги. Член ЦК партии левых эсеров и член ВЦИКа, член президиума ВЦИКа, она тоже была арестована после мятежа 6 июля 1918 года.

Больше со Спиридоновой они не расставались и вместе прошли свой путь…

Из всех женщин-политиков, которые вместе с Коллонтай олицетворяли русскую революцию, больше всего страданий выпало на долю Спиридоновой.

Она вышла замуж за товарища по партии Илью Андреевича Майорова, разработавшего эсеровский закон о земле. Родила сына. В 1930 году ей разрешили пройти курс лечения в Ялтинском туберкулезном санатории под присмотром местного отдела ОГПУ. Но с каждым годом положение Спиридоновой ухудшалось. Ее выслали в Самарканд. Оттуда вместе с мужем перевели в Башкирию. Она работала экономистом в кредитно-плановом отделе Башкирской конторы Госбанка. И, наконец, последний арест — в феврале 1937 года. Тяжело больной женщине предъявили нелепое обвинение в подготовке терактов против руководителей Советской Башкирии.