Коло Жизни. Бесперечь. Том 2

Покуда о беременности, как и было задумано, никто из слуг и лекарей не ведал. Широкие сарафаны скрывали от глаз растущего Ярило, а серебристый обод теперь почти не снимаемый укрывал темно-коричневые полосы на лбу. И кроме Липоксая Ягы, пред которым Есинька не сумела, да и не захотела ничего скрывать, их никто не видел. Своему земному отцу, Еси рассказала все. И о том, где была, и как ее душу… именно душу лечил Родитель… И что представляло из себе космическое пространство. Право молвить девушка утаила, чтобы не пугать вещуна и про искру, и про отсутствие души как таковой. Липоксай Ягы был всего-навсе человеком, несомненно, внутри него жила искра, и она была яркой. Может той самой первой отделившейся от общего… Может уже жаждущей набраться сияния и иметь новый этап развития, посему он с особым трепетом воспринял рассказ Есиньки. Вещун не раз потом гладил девушку по волосам, прикасался губами к тем самым полосам, обнимал ее, прижимая к груди, и удивлялся, за что заслужил такое счастье быть подле божества. Он не раз благодарил Зиждителей и особенно Господа Першего, как его уважительно величал Мерик, за возвращение Есиньки домой. Вмале окончательно приняв решение начать возносить хваление и Богу Першему, прекратив уличать его и его сынов во всех темных человеческих… именно человеческих проявлениях.

В общем Липоксай Ягы решил изменить саму суть верований дарицев, желая исправить то, что как говорил старший Димург, являлось сущностью, кодировкой человека, каковой непременно все разделит и лишь на два цвета белый и черный, на два понятия добро и зло. Старший жрец некогда благословенной Дари, погибшей от северги выпущенной из космического судна Димургов, нынче явственно захотел выправить столь неправедную ситуацию в отношении Бога Першего, как и понятно многого не зная… не понимая главного, что в генах человека та двоякость нарочно прописана. Одначе, ноне вещун сам выступал, как истинный человек, мало чем отличаясь от тех, кто ломал устоявшиеся традиции, верования и возможно тем самым нарушал целостность самого общества. Он как бы заводил механизм, который в будущем приводил к образованию множественности религий, учений, к утверждению разнообразных вероисповеданий, течений… И, как итог в большинстве случаев к исчезновению самих имен Богов, отказа от веры в существование высших существ, являющихся Творцами и сутью поклонения, а значит к отрицанию ценности, самого бытия мира, и роли в нем всех живых существ.

Естественно, сейчас Липоксай Ягы не думал о таких последствиях собственного решения, он даже не мог себе представить, во что в конечном счете это может вылиться. Он просто жаждал справедливости… Справедливости, каковой так ждут люди и каковую сами же разрушают, уничтожают собственным неправильным поведением. Впрочем, если говорить о вещуне, то именно он в данный момент времени стал тем самым источником дальнейшего преображения веры, закладывая своими умозаключениями и изменениями неспешное движение к разрушению устоявшихся верований в частности, а в общем, и самого человечества. Так как попробовавшие раз той трансформации в дальнейшем люди все чаще и чаще будут прибегать к новым изменениям и уже не станет для них основой чувство справедливости, благодарности к Богам, а лишь желание выудить из тех вариаций лучшей доли лично для себя.

Потому в капище, где допрежь славили Расов, Липоксай Ягы стал на равных чтить Бога Першего, чего никогда раньше не случалось. А многажды позже уже сменив и само слово чтить на славить… Еще совсем чуть-чуть и теперь Першему, как первому Богу стали возносить песнопения, объясняя не только ближайшим жрецам, но и людям, оные собирались подле капища, что Расы оставили без милости дарицев, посему и погибла Дари, ступающая всегда по солнечному пути… «И один Бог… Господь Перший вспомнил о дарицах, – внушал Липоксай Ягы, своим людям, – и послал им не только новые земли, помощников, темных людей, но и новый путь… Новый путь, который после гибели спутника должен именоваться лунным».