Коло Жизни. Зачин. Том 2

– Оррар царица ты ходила к рани Темной Кали-Даруге? – поспрашала Знахарка Прозорливая не сводя беспокойного взора с лица своей старшей. – У госпожи текла юшка из носа, я видела. Как он тупица ее огорчил, что сказал? – альвинка вопрошала у царицы, не столько требуя ответа, сколько просто желая высказаться.

– Нет, не ходила, – чуть слышно протянула Вещунья Мудрая, и суматошливо передернув плечами, теперь смахнула дланью с лица капель пота. – Как только Липок мне обо всем поведал, я поспешила сюда. Благо, что мальчик оказался смышленым и передал мне все тайно и мой ученик, как и иные ребята поколь не ведают, что произошло. Скоро прибудет в Млечный Путь Господь Перший. Зиждители ожидая его прибытия вельми тревожатся… Тревожатся, что Господь Перший может изъять у них божество. И намедни Зиждитель Огнь вызывал меня и Двужила к себе и велел нам беречь госпожу, тем паче она давеча болела. Зиждитель Огнь сказал, ежели рани Темная Кали-Даруга сумеет убедить Господа Першего, что божеству на Земле плохо ее изымут от Расов, так велел поступить Родитель. А госпожа только переболела, а теперь юшка из носа, и это впервые за такой долгий срок. – Золотые лепестки света на мгновение, похоже, переполнили белую склеру очей царицы, и, выплеснувшись на лицо, покрыли кожу округ глаз легкой желтоватой пятнистостью. – И это первый признак, что лучица сызнова стала подвижной. Кошмар! Какой кошмар! Представляю, что мне скажет нынче Зиждитель Огнь… Про рани Темную Кали-Даругу я и вовсе молчу.

Вещунья Мудрая перевела взор с лиц своих сподвижниц на горестно замершего подле крыльца Батанушки, и дух через миг крутнул своей головой сразу на сто восемьдесят градусов, а после также рывком развернув тело, направился к альвам. Вельми быстро миновав разделяющее их пространство, Батанушко резко застыв напротив царицы и меж ее двух сподвижниц, в упор зыркнул на первую.

– Почему мальчик приставал к госпоже? – наконец, озвучила свой спрос царица, обращая его в первую очередь к духу. – Разве не проводили беседы?

– Проводили, – немедля отозвался сейчас, точно растворившийся, в зелени растущих на огороде овощей, своим прозрачно-лазоревым телом Батанушко. – Вчера приходил к ним глава гомозулей и многажды раз повторял, чтобы не подходили к божеству. И я ноне тоже говорил. Но Братосил такой упрямый, коли чё надумает, не переубедишь его, – и голос духа туго затрепыхался.

– Ладно, – очень тихо произнесла Кудесница Купавая, – теперь пусть лежит и выздоравливает, твой упрямый Братосил. Я нынче буду дежурить у него ночью, а сейчас побудь ты, Знахарка Прозорливая. А там оррар царица составит распорядок, и по нему будем выхаживать мальчика, которому так несказно повезло.

– Оставь в покое царицу, – вельми властно отозвалась Знахарка Прозорливая, все то время беспокойно разглядывающая бледнеющую, или вспять покрывающуюся бусенцом пота Вещунью Мудрую. – Разве не видишь ей не хорошо. Я сама составлю распорядок. Оррар, ты сегодня пила прописанные мною снадобья. Ты вельми плохо выглядишь.

– Пила, – как-то неуверенно молвила Вещунья Мудрая, будто утаивала правду от своих сподвижниц, каковые после слов Знахарки Прозорливой и вовсе впились в нее взглядами. – Просто перенервничала, узнав о трагедии. – Она медленно развернулась с намерением уйти со двора и уже тронув свою поступь, добавила, – а теперь и впрямь схожу к рани Темной Кали-Даруге. Надеюсь, она меня примет… и не приметит моего состояния, будучи занятой тревогой о госпоже.

Кали-Даруга и Мина переодев девушку в ночную рубаху, уложили ее в ложе и накрыли сверху одеялом. Мина, поправив слегка задравшуюся с правого угла лазурного цвета простынь, подложила маленькую подушку под правую стопу юницы, и, поклонившись, вышла из опочивальни. Теплые солнечные лучи вливались в комнату, через два окна, одного узкого прямоугольного, а второго более широкого и усеченного с одного своего края, наполняя помещение легкой дымящейся голубизной, коя точно отражалась от розовых тканевых стен и потолка.

– Зачем ты меня уложила Кали в ложе, – недовольно проронила Влада и выгнула дугой свои полные губы. – Я чувствую себя хорошо. И мне уж так надоело все время лежать.

– Поколь полежите госпожа, – умягчено произнесла рани, присаживаясь подле широкого ложа девушки на свой табурет. – Я присмотрю за вами, и если будет все благополучно, поднимитесь. Примите купание в травах, вам надобно набраться сил. То, что пошла кровь не есть хорошо.