Коло Жизни. Зачин. Том 2

Удел Владелины уже давно был не в руках Огня, а в руках Небо… И старшему Расу было надобно, чтобы за эту жизнь… за первую человеческую жизнь лучица и сама плоть, как можно сильнее прикипели к его печище. И не только жертвовал для того своей клеткой Дивный, связывая плоть девочки, лучицу и себя, но и все остальное имело смысл. А возникшая в юнице чувственность к Огню могла еще сильнее надорвать те связи и тот зов, что неосознанно влек Владу и собственно естество к ее Творцу Богу Першему. Потому перед прилетом Першего, Небо решил подстраховаться… И страховкой была та самая чувственность девушки к Огню, и умело направленная уже самим Огнем возникшее влечение к совместной близости тел.

Влада покоилась левой щекой на груди Бога, прикрытой белой рубахой, которую Огнь в отличие от ее одежи с себя не снял. Хотя тонкость материи его рубахи, казалось, во время их близости на малеша вошла в саму плоть. Девушка глубоко и счастливо вздохнула, и, воззрившись на торчащий пред очами квадратный подбородок, нежно провела указательным пальчиком по нему, словно очерчивая его рубеж и легохонько тем движением всколыхав золотое сияние на самой коже.

– Почему? – тихо спросила она, страшась разрушить возникшее меж ними единение. – У тебя нет бороды, как у других Расов?

Огнь малозаметно изогнул губы, улыбнувшись, и то девушка не столько увидела, сколько почувствовала, поелику золотое сияние его кожи на чуть-чуть поглотило белизну и ядренистое тепло, точь-в-точь как от зачинающегося огонька обдало своими нагретым дуновением всю ее плоть.

– Потому как я несколько иной, – очень ласково откликнулся Огнь да провел и вовсе жаркой ладонью по оголенной спине юницы, отчего последняя легонько потянулась и незамедлительно затрепетала на ней каждая жилочка, клеточка и, похоже, вся плоть в целом.

– А, что теперь будет? – в голосе Влады появилась легкая зябь волнения, судя по всему, вызванная не только желанием близости. – Отец… Когда вернется Небо, он не будет серчать на нас… на то, что меж нами было.

Огнь вельми резко привстал с топчана и девочка, единожды поднявшись, села рядом. Рас протянул к Владелине руки, и нежно обхватив плечи, заглянул в глубины ее зеленых очей, умиленно молвив:

– Твой удел, моя милая, с десяти лет в моих руках. И ты давно… уже давно была предназначена мне. – Огнь настойчиво притянул к себе юницу и сызнова поцеловал в губы так, что у нее от той ласки закружилась голова. – Ты всегда была моя… просто я ждал, когда ты вырастишь и сможешь меня полюбить.

– Я всегда тебя любила… всегда, – тихо отозвалась Влада, ощущая сладость на своих устах, и неотступно глядя в радужно-зеленые радужки глаз Бога, иноредь своей ромбической формой расширяющиеся и полностью поглощающие остатки склеры. – Но мне казалось ты ко мне… ко мне не справедлив, почасту упрекаешь… глядишь с раздражением… и также говоришь. И мне думалось, ты меня не любишь, я тебе не приятна.

– Что ты, что ты моя милая… милая девочка, – в голосе Огня слышалась такая любовь, что Владелина затрепетала всем телом и сызнова захотела с ним близости. – Ты не можешь быть не приятна. Ты мне столь нужна, как и я тебе, столь мною желанна.

Зиждитель почувствовал тот самый трепет и желание девочки и наново принялся ее целовать, чуть слышно шепча ласковые слова и своей божественной силой вдыхая в нее часть собственной сущности, словно прокладывая меж собой и человеческой плотью плотную любовную связь, которую быть может не одолеет зов Першего.

Глава пятая

Огнь пронеся сквозь завесу Владу, спустил ее с рук на пятачке капища. Она не захотела дожидаться Небо в своей комнате, попросившись домой. И Огнь не стал ей противоречить, так как выполнил указанное ему старшими Расами. Предоставляя возможность девочке пережить произошедшую с ним близость. День уже неудержимо клонился к вечеру, когда юница, спустившись с лестницы, недвижно замерла на каменной площадке и глубоко вдохнула пряный аромат трав, принесенный с луга дуновением ветра. Она ощущала на себе пристальный, любовный взор Огня, все еще стоящего подле завесы на пятачке, но не смела оглянуться. Оказавшись здесь в поселении, подле людей, гомозуль, духов и альвов Владелина стала смущаться и самого Бога, и всего того, что меж ними произошло, и посему спешно направилась по дороге к своему двору в сопровождении Травницы Пречудной.

– Я сказал тебе, чтобы после близости девочка никуда не уходила, а осталась в капище, – проронил вельми досадливо Дивный и посмотрел на сидящего диагонально него в кресле Огня, от утомления прикрывшего очи. – Небо велел, чтобы лучица была в капище, под присмотром, поколь он улаживает вопросы с Атефской печищей.