Колобок

Конечно, она лукавила. Видела, и не раз, нового молодого соседа, интересного брюнета, когда он по утрам садился в свою машину. Да и на лестнице пару раз сталкивались. Но Ираида Матвеевна знала, да и дочь ей всегда говорила, что в свидетели лезть — себе дороже. Но на всякий случай спросила:

— А что с соседом случилось?

— Потерялся, — ответил следователь, — пропал. След ищем.

Ираида Матвеевна сразу вспомнила, что позапрошлой ночью ей, как всегда, не спалось, сидела и смотрела в белую ночь, которая лезла в окно вместе с запахами сирени, помойки и остывшего асфальта. И тут к одной из припаркованных у палисадника машин, темной иномарке, подошли двое. Один из них был ее хозяин, молодой брюнет из квартиры напротив, а другой — высокий молодой человек в вязаной черной шапке. Она тогда еще подумала, чего это он летом голову бережет. Они сели в машину и уехали.

У пожилой женщины, конечно же, чесался язык рассказать о своих ночных наблюдениях, но она вновь вспомнила наставления дочери и сказала:

— Ничем, ребятки, не могу помочь.

12

Макаров склонялся к версии похищения. По логике, если связать это похищение (если оно, конечно, таковым является) с теми сексуально-разбойничьими преступлениями, то это действия недоброжелателей скоробогача Павлодаева старшего. Кто они, и чего добиваются? Какие выставляют условия? Вот об этом приходится только догадываться. Максим Павлодаев, если ему верить, никаких угроз или предупреждений не получал. Правда, у него похитили документы, но это могли сделать и не секс-разбойники, а неизвестные люди. Украсть их мог любой из сотрудников его офиса. Складывалось в этом деле все как-то так, что никаких явных зацепок не было, и, если преступники прекратят свои набеги, дело можно считать «глухим». Таких «глухарей» в их ведомстве каждое третье, если не второе. И он решил оставить пока это дело в покое и перекинуть Надежду Ивановну на другое. На кражу со взломом в квартире еще одного богатенького торгаша.

Надежда Ивановна, тем не менее, пришла к шефу, как говорится, не с пустыми руками. Она многое сумела узнать о неуловимом Древяскине. Макаров выслушал ее рассказ о ее подозрениях насчет секретарши и странном поведении начальницы кадровой службы почтового ведомства, кивнул головой и предложил Надежде Ивановне переключиться на другое дело. Она вспыхнула и возмутилась. Это почему же? А потому, ответил ей шеф, что дело глухое, и он кладет его на полку. Зачем, удивилась следовательница, ведь есть пострадавшие и подозреваемые. Есть-то они есть, ответил шеф, однако, зацепиться не за что. Сейчас мы можем только уповать на Господа и надеяться на то, что Юрий Рустамович объявится. И что-нибудь интересное нам расскажет о своем внезапном исчезновении. Впрочем, думаю, никуда он не исчезал, уехал по своим делам. И это, скорее всего. Ну а если его похитили, то весьма странно, что никаких требований пока не объявили. Вот когда он отыщется, тогда и возобновим расследование. Пока нет смысла.

Следовательница еще некоторое время поспорила с начальником, но, делать было нечего, — субординация.

Тем временем Максим вновь наведался на задворки Финляндского вокзала, чтобы встретиться со своими малолетними агентами. Белобрысый Дима сидел на стуле, положив ноги на стол, и сосал длинную сигару. На нем был вполне приличный серый костюмчик, а на голове красовалась тоже серая широкополая шляпа. Ну, прямо ковбой, подумал Максим. Рядом с ним кучковались его беспризорные коллеги, что-то оживленно обсуждая. Карт на столе не было, похоже, проходило производственное совещание.

Увидев Максима, они притихли и стали, как все подростки в таких случаях, нагловато ухмыляться и посматривать как бы свысока.

— Дайте клиенту стул, — распорядился Дима.

— Вот что, — сказал юный «ковбой», когда Максим сел у стола на пластмассовый красный стул. — Разведка донесла, что ваша шалава три дня тому назад села в крутой «Ниссан» оливкового цвета на Большой Морской улице у дома, где винный магазин. За рулем сидел молодой мужик с Кавказа. Пришлось брать такси и выяснять маршрут.

— Ну и выяснили?

— Конечно. Но адрес в обмен на гонорар.

— А-а, ну да, конечно.

— Ну вот, другое дело, — сказал Дима и небрежным жестом положил деньги во внутренний карман пиджака, — адресок такой: Московский проспект, дом…, — и отрок назвал номер того самого дома, где жил его брат.

— Так, так, и долго она там была?

— До утра.

— Как до утра?

— Да так. Трахались, наверное.

— А утром?

— Утром она вышла одна и спустилась в метро.

— А он?

Белобрысый «ковбой» пожал плечами и сказал, что заказа на кавказца не было. Так что он не знает когда тот из дома вышел и вообще.

— А вот молодая шалава, добавил он, — в тот же день еще по одному адресочку вечером наведалась — На Двенадцатую линию. В красный дом с белыми наличниками. Номерок дома знаем, а вот в какую квартиру шмыгнула, не успели засечь, вы уж, сэр, извините. Вышла через полчаса. Одна. Наблюдение продолжать?

— Да, продолжайте. Приду через пару дней в то же время.

— А авансик?

— Ты, кобвой, не наглей. Я тебя разве кинул?