Колобок

— Ну, это понятно. Старая больная женщина не хотела становиться свидетельницей. Вы уж ее простите. И хочу попросить, чтобы вы ее пока не тревожили. Я сама у нее все узнаю. Вы только снабдите меня фотографией ее невесты, а также секретарши моего соседа.

— Секретарши?

— Ну да. Ведь она блондинка.

— Логика интересная. Кстати, ее тоже изнасиловали и прямо на рабочем месте. Вы об этом знаете?

— Знаю. И даже думаю, что это блеф.

— Блеф?

— Есть у меня подозрение, что она является не жертвой, а сообщницей.

— Есть факты?

— Нет, я же сказала — подозрения. И вообще картина тут, на мой взгляд, вырисовывается такая. Брат Максима Павлодаева несомненно связан с подозреваемым Древяскиным. То, что они исчезли вместе, это доказывает. Секретарша, если это она встречалась с Юрием, также с ними связана, и наверняка она и стащила из сейфа документы. Но вот пока не ясно, кем в этой связи является Юрий — жертвой или сообщником?

— Направление интересное. Надо еще раз допросить секретаршу.

— Думаю, она также сбежала.

— Проверим. Обязательно проверим. И прямо сейчас.

Макаров вынул мобильник и набрал номер Максима.

— Здравствуйте, Максим Рустамович. Хотели мне звонить? Не вышла на работу? Так, дома ее нет, говорите? И вещи тоже? Думаете у матери? В Любани? Проверим, не беспокойтесь. Хотите подъехать? Давайте через пару часиков. Договорились. Прихватите с собой ее фото. И Машино тоже, если у вас есть.

Майор с улыбкой посмотрел на собеседницу и поднял вверх большой палец.

— Вы — прямо Шерлок Холмс. Она действительно куда-то уехала.

— И теперь, главное, Игорь Андреевич, оперативность. Чем скорее вы нападете на след — тем лучше.

— Ох, судья, и зачем вы ушли из милиции? У вас талант. А вы его разбазариваете на Лобном месте.

Ирина Романовна в ответ только улыбнулась.

14

Когда Макаров приехал в свое отделение, Максим уже ожидал его, сидя на стуле возле двери. Они прошли в кабинет, и едва Павлодаев присел у стола, у него в кармане зазвонил телефон. Он тут же быстро встал и вышел в коридор. Ему не хотелось говорить при Макарове. А тот, тем временем, выложил на стол папку с делом Древяскина. Павлодаев вернулся через пять минут и, грузно опустившись на стул, сказал:

— Вы были правы. Юру похитили. Требуют выкуп.

— Кто звонил?

— Мужской голос. Но не трудно догадаться, кто.

— Те, кто выкрал документы?

— Вот именно. Чистый шантаж. Причем такую сумму хотят, что волосы дыбом. Даже если я соберу все свои активы, все равно не хватит.

— Номерок какой-нибудь высветился? А впрочем, это неважно. Встречу назначили?

— Нет пока. Сказали, позвонят завтра. Предупредили, конечно, чтобы к вам не обращался и так далее. Пригрозили, что документы уйдут в прокуратуру, если не соберу денег и все такое прочее. Однако убийством брата не угрожали.

— Ну что ж, и отлично. Не в первый раз таким делом занимаюсь, не в первый раз. Итак, Максим Рустамович, сразу после звонка сообщаете место встречи, и, будьте уверены, мы их накроем. Не в первый раз.

Между тем, ближе к вечеру, Ирина Романовна решила все-таки увидеться с Наташей. Она позвонила ей на мобильный, и та, всхлипывая, ответила.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось.

— Может, я смогу чем-то помочь? Может, поднимитесь ко мне, расскажете?

— Ладно. Сейчас только приведу себя в порядок.

Через четверть часа она пришла, вытирая кончиком платка остатки слез.

— Чайку? — Предложила Ирина Романовна, но тут же поправилась, — вам, может, Наталья Сергеевна, капелек накапать?

— Ой, какие тут капельки. Вот они капельки, — показала она платок, — разводиться, урод, хочет. Да еще из дома гонит.

— Ну, это не так просто. Вы тут прописаны?

— Конечно.

— Тогда и не берите в голову.

— Если бы у меня была голова, я бы этих почтальонов в дом не пустила. А теперь…, — и снова «поехала на соленый водопад».

— Да успокойтесь вы, — увещевала ее соседка, — все обойдется.

Соседки все же пошли на кухню, и попили чайку с тортиком. Ирина Романовна, как всегда, смотрела на Наташу с обожанием, и в голове при этом как бы кружился розовый туман. Гостья, между тем, успокоилась и стала жаловаться на судьбу и дурака мужа, который ей не верит. Ирина Романовна слушала ее, не перебивая, и профессиональным чутьем понимала, что Наташа, которой хотелось так неоглядно верить, тут наверняка говорит неправду. Или, во всяком случае, не договаривает. Она еще раз сказала соседке, что все обойдется, погладила по плечу и спросила:

— Признайтесь честно, Наташа, ведь если бы ваши дружки пришли, когда вашего мужа дома не было, вы бы пропали?

— Какие такие дружки?

— Так неужели приходили другие, а не те, что раньше?

— Ой, Ирина, не бередите мне раны.

— Вы же мне говорили, что лопоухий вам очень понравился. А тот ведь, кто сбежал, тоже с растопыренными ушами.

— Ой, да мало ли на свете лопоухих?

— Значит, не тот?

— Вы про фото? Нет, не тот.