Колобок

— Абсолютно случайно, — ответил с некоторым смущением Макаров, — наблюдательность, знаете ли. Павлова продала их некоей Кузовлевой, — тут майор опять замялся и даже заерзал в мягком кресле, — попробуйте также выяснить подробности про… Викторию.

— Какую еще Викторию?

— Так я же сказал — Кузовлеву. Вот вам и фотография.

— Значит, Виктория? — Надежда Ивановна глянула на фото, а потом на порозовевшее лицо шефа. — Понятно. Так я пошла?

— Да, да, ступайте. И сразу доложите мне результат.

Гуляева села в свою повидавшую виды девятку, позвонила госпоже Павловой и покатила на Казанскую улицу. Говорить с портнихой по телефону не стала — просто убедилась, что та дома. Так оно лучше, не успеет подготовиться. А шеф чего то не договаривает. Мялся, когда про эту Ку…, как там ее, красотку Викторию, говорил. Вообще-то он, хоть и головастый, но со странностями. Да мужики они все с какой-то мутью в башке.

Портниха, когда ей были предъявлены сережки, сделала непроницаемое лицо и сказала, что эти побрякушки впервые в жизни видит. Да и вообще, зачем ей такой сомнительный бизнес, если она и так хорошо зарабатывает шитьем. Надежда Ивановна еще раз внятно разъяснила госпоже Павловой о даче ложных показаний и его последствиях. Тогда модельер, как она себя называла, после этого стала морщить лоб и затем, нервно дернув головой, сказала, что да, ее клиентки иногда просят предложить для покупки те или иные вещи, и она не видит в этом ничего криминального. Надежда Ивановна охотно с этим согласилась — в женском мире без этого никак. Но ее-то интересуют только вот эти сережечки. Кто их предложил для продажи? Тогда портниха вздохнула и сказала:

— Ну, Машка принесла, очень просила.

— Какая Машка?

— Ну, фамилию точно не помню, она у нее на место, где писательские дачи, смахивает. Под Москвой это, знаете, где Пастернак там, Михалков…

— Переделкина! — Воскликнула Гуляева.

— Точно, Переделкина, — подтвердила госпожа Павлова.

— Прекрасно! Вы ничего не перепутали? Точно Переделкина?

— Ну да. Молоденькая такая, темненькая, родинка у нее на носике. За кавказца замуж собиралась. А что, вы ее знаете?

— Знаю, знаю. Она утверждает, что ее ограбили, а теперь оказывается, она сама себя ограбила, как та самая у Гоголя, которая тоже сама себя по филейной части отходила. Ладно, спасибо, вы мне здорово помогли. Еще один вопросик: сережечки вы вот этой дамочке предложили?

Модельерша взяла карточку и кивнула:

— Ну, да, Викуся купила.

— А кто она такая?

— А, — махнула рукой портниха, — у шеста вертится.

— Стриптизерша?

— Ну да.

— Интересненько. Спасибо еще раз. Побегу я, дел невпроворот.

И подумала: неужели шеф на стриптизершу запал?

25

План Ирины Романовны Павлодаеву не очень понравился. Она предложила, по сути, дежавю, то есть использовать Наташу в качестве живца. Он сам уже побывал в этой роли и убедился, что быстроногий юноша очень ловко из таких ловушек выскальзывал. Хотя, с другой стороны, попробовать, конечно, можно. Кто в русской народной сказке Колобка скушал? Рыжая, как и моя женушка, зверушка с пушистым хвостом.

Наташа, конечно, сможет его заманить, но кто станет посредником? Этот вопрос он и задал при встрече Ирине Романовне, а та улыбнулась и ответила, что в этой роли она выступит сама. У нее с Натальей Сергеевной вполне доверительные отношения, поэтому организовать ее встречу под контролем заинтересованных лиц будет не так сложно. Она осторожненько повыспросит его жену о том, известно ли ей, где пребывает Колобок и намерена ли она с ним повидаться.

Вскоре после этого разговора Ирина Романовна позвонила в квартиру Павлодаевых, и дверь ей открыла хозяйка. Наталья Сергеевна была явно не в настроении и с нескрываемым недовольством взирала на соседку.

— Здравствуйте, Ирина Романовна, я вас, признаться не ждала. Вам соли или сахару? — Спросила с ядовитой интонацией.

— Да нет, Наташа, я не затем пришла. Разговор есть. О вашем муже.

— Ну-ну, что-нибудь интересное? Или уголовное? Давненько о нем ничего такого новенького не слыхала.

— Нет, Наталья Сергеевна, он вам… изменяет, — Ирина Романовна зарделась, краска с оттенком борща текла с лица на шею и далее — к ключицам, — не могла она спокойно смотреть на такую красоту.

— Тоже мне новость. Давно знаю, что он с секретаршей шуры-муры. Только мне говорили, что она пропала. Что, опять явилась?

— Нет, не с секретаршей.

— Да ну! Вот кобель, а! Вот кобелина! Кто она?

Наташа очень взволновалась. Все, казалось бы, пришло в норму, соперница пропала, установился прежний порядок жизни, и тут — вот тебе и пожалуйста!

— Стриптизерша, — тихо проговорила судья, — Викторией зовут.