Колодец

Вой собак. Сумерки в восемь утра. Сбегающие наспех животные. А теперь это.

Он посмотрел на село, на обрыв. Он словно вошёл в транс. Поймал волну и медленно плыл по течению. Не задумываясь. Мозг отказывается думать, анализировать. Мозг капитулировал. Разве может всё это быть по-настоящему?

Учитель подошёл к обрыву. Два перевёрнутых транспортных средства. Его машина и «Кировец», огромный трактор. Его «Лада» сложилась гармошкой. «Кировец» же лежал на кабине кверху колёсами. Кабина под тяжестью сложилась. Даже смотреть не хочется, что там внутри.

Сумерки, как помехи на телевизоре. Мешают. Раздражают.

Заболела голова. Закружилась. Может, от воя собак? А может, от увиденного хаоса за последние десять минут.

Писк. Тонкий писк в голове смешался со страшным воем собак. Зажав уши, он сел на корточки, и тут заметил это… Мыши, полёвки, крысы… Все они бежали на встречу и пробегали мимо. Ковёр, промелькнуло в голове. Ковёр бежит и пищит навзрыд. Какой-то бред.

Он сидел на дороге с больной головой, а мимо бежали грызуны. Вой, писк. Страшно. Бежать от сюда!

Село чернело перед его глазами.

В окнах не горит свет, сказал он про себя. Он машинально посмотрел на свой телефон. Заряда осталось очень мало. Голова раскалывалась. Бежать! Развернуться и бежать! И тут кто-то прошептал:

Иди.

Иди.

Иди.

Он, словно кукла тяжело встал и медленно побрёл в село. Он не мог сопротивляться течению. Кораблик весной в ручейке, сказал он себе. Он не может остановиться.

Серое накрыло солнце, и бежать от этого некуда.

Под оглушающие звуки воя и писка Он брёл в черноту. Уроки, скорее всего, отменяются.

5.

Его вырвало.

Вокруг лежало много трупов. Погрызанных. Кости в сумерках белели на телах. Кто-то хрипел и шевелился. Но не долго. Сначала, когда он подошёл к месту, где стояла церковь, и увидел всё это, он стал подбегать к лежащим людям и кричать. Он вышел из оцепенения и попал на поле казни. Многие умерли у него на руках. Их кровь сделала учителя похожим на них. Разница была только в том, что он шёл, а они нет. С выпученными глазами учитель шёл вперёд, словно хотел понять, сколько тут лежит трупов. Его вырвало снова.

Он поднял голову, посмотрел на развалины. Он смотрел на трупы. Как? Что всё это?

Он стал оглядываться. Вокруг дома были целы. Только нигде не горел свет. А потом учитель застыл. Голова его трещала по швам, но, вой собак немного прекратился. Даже, скорее не так. Выли где-то далеко отсюда, в дальних сараях. А те, что были рядом, замолчали. Почему? Либо они сдохли, либо оторвались. Он прислушался. Бег? Хрип?

Он быстро огляделся и ринулся к руинам. Споткнулся на одном трупе и упал на второго. Скользко. Пахло кровью. Он кое-как поднялся и вдали слева увидел несущихся к нему трёх собак. Цепи их летели за ними и гремели. Он заорал и побежал.

Учитель еле, еле вкарабкался на разваленную стену. Собака подпрыгнула, но не достала. Щелчок сзади, словно у него за ухом. Ощетинившиеся собаки рвали свои глотки внизу, прыгая снова и снова, пытаясь достать жертву. Он мог сосчитать, сколько у какой собаки зубов. Руками и ногами учитель прилип к камню и не отрывал взгляда от взбесившихся собак. А держаться было до боли сложно. Чужая кровь текла по нему. Одежда, руки всё было скользким. Но он держался. Страх упасть держал его на развалинах.

Через минут десять собак уже было штук двадцать. Две остались сидеть под стеной, остальные лазили среди трупов. Глодали их. Его вырвало снова. Прямо на одну собаку под ним.

Наверное, он уснул. Потому что чуть не свалился с обломка стены, и потому что собак уже не было. Голову словно пилили на части. Он присмотрелся к лежащим трупам. Да, их было много, но это очень маленькая часть от населения села. Где все остальные? Почему тут больше никого нету? Вибрация вдарила ему в спину. Он чуть не упал. Он повернулся назад. За церковью вниз уходил овраг. Довольно глубокий. И, наверное, поэтому он не заметил сразу свечения оттуда. А там был золотистый свет.

Свет распространился полосой по всей речке, которая протекала на дне оврага. Он чувствовал, как вибрация буквально сталкивает его. Вибрация шла со дна оврага. А ещё учитель чувствовал, как вминается его крестик на шее. Вибрация давила именно в крестик.

6.

– Пришло время снимать его, – прошипел кто-то в его голове. Словно наждачной бумагой провели по вискам.

Он посмотрел на свой крестик, на развалины церкви, на колокол, который нависал над ним. Колокольня обвалилась, а сам многотонный колокол стоял на руинах, словно колпак, прикрывающий это кощунство. Собаки выть перестали. Наступила тишина. Беспокоила только голова. Боль находилась внутри и настойчиво просилась наружу. Он закрыл глаза. Непроизвольно он обхватил свои виски, с силой прижимая руки, словно не давая голове расколоться.

Арбуз.

Тыква – вспыхнули образы перед глазами.

– Жатва! – рявкнуло в голове.