Колодец Ангелов (СИ)

Обед прошел в мирной дружественной обстановке. Когда Кир с Юлечкой уже приступали с чайными ложечками к десерту «Женское счастье» — банан среди пары кивин, обильно сбрызнутый взбитыми сливками, — браслет на руке Марцелева взорвался ревом боевой трубы. Юлечка подпрыгнула и уронила ложечку на колени.

Сыскарь принял вызов, и над плоским экраном всплыла голографическая мордаха подчиненного Вити Комарова, вплоть до бритой макушки сияющая неземным светом.

— Они были, шеф! Я помурыжил их для порядку, а потом пустил.

— Надеюсь, Арсена не пострадала?

— Обижаете, шеф! Этот Калистратов с ней, как с писаной торбой, носится. И доктор Крутиков… И что они в ней нашли?

— Виктор, ближе к телу!

Подчиненный осклабился, все так же сияя.

— Вам запись на служебный или на домашний слать?

— И туда, и туда, — протянул Марцелев, глядя, как Херчик подлизывает сливки с пола. — А хлеба можно совсем не давать.

— Какого хлеба?

— Ты, Витя, не суетись. Было что-то действительно важное?

— Было, шеф, было! — крупный рот Виктора расплылся чуть ли не до ушей. — И Арсена, и Калистратов упомянули некоего Лобова, они оба его знают и твердят, что он ранен.

Кир дернул ногой, отпугивая кота.

— Та-ак… Тебя сменили уже? Проверь, не проходил ли по нашим сводкам этот некто Лобов, морги, больницы, смежников подключи… И Прынцем плотненько займись: биография, настроения, связи…

— Порочащие?

— Любые, Витя, любые. Сдается мне, этот овощ из тех, о ком народ сказал: в тихом омуте черти водятся. Чуяла моя печенка, что не все так просто с Калистратовым.

— И моя, шеф! Может, они бы и больше сказали, только их Крутиков выпер.

— Холера!

Кир так дернул рукой с браслетом, что изображение поплыло.

— Но я им сказал, когда мое дежурство, они снова будут.

— Молоток. Кстати, как там девушка?

— Знатная! Вы бы видели ее ножки, шеф! А все остальное! — словно блин, маслился Витя.

— То есть, из «гроба» ее уже выпустили?

— Из гроба, шеф? — Комаров перестал сиять.

— Ну, из реанимационной ванны.

— А, вы об Арсене.

Марцелев хмыкнул себе под нос.

— Ты там Леденцовой особо не увлекайся, она у нас проходит по делу. Или даже двум.

— Ясно, шеф! Арсену из ванны выпустили. Крутиков сказал, как только она окрепнет физически, ее переведут этажом ниже, к душелюбам и душеведам.

Витя понизил голос.

— По мне, он и сам не вполне нормален.

— Гениям можно. Что еще говорило наше светило?

Комаров хмыкнул.

— Говорил об амнезии и смещенной памяти.

— Может, замещенной?

— Ага. Это когда от аварии или сильного стресса настоящие воспоминания замещаются ложными. И что душевные раны лечатся долго.

— Ого!

— А как она все же попала в тот холл, шеф? — полюбопытствовал Комаров.

— А неизвестно. Эксперты на все сто убеждены, что Арсена там просто возникла. Потому дело и подкинули нам.

— Инквизитор звучит гордо!

— Комаров, разговорчики в строю!

Витя хмыкнул и отключился. Но спокойно доесть десерт и выгулять Херувима Марцелеву не дали. Мелодичным звонком возвестила о себе Майечка Гедройц, секретарша торговой сети «Леди Годзилла». Именно из их бутика таинственным образом пропал стильный сиреневый плащик: не исключено, тот самый, который Кирилл видел вчера на вешалке девицы Леденцовой.

Марцелев вздохнул и указательным пальцем надавил «принять». Директриса «Годзиллы» госпожа Лермонт была дамой упорной, даже упертой, и лучше уж ответить секретарше, чем рисковать нарваться на нее саму. Запасы иронии у Кира неиссякаемые, но иногда так хочется тишины и покоя… А после соседки поцапаться еще и с клиенткой будет уже чересчур.

Он оглянулся. Херувимчик благостно дрых, а Юлечка до сих пор пребывала в ванной.

Голографическое изображение секретарши сыщику улыбнулось, Майечка, несмотря на отсутствие результата в розыске плаща, Киру благоволила. И затараторила так, что он едва разбирал слова:

— У нас опять покража. То есть, пропажа. Гликерия Патриковна рвет и мечет. Ой, — Майя хихикнула, — по-моему, у нее на неровной почве климакс разыгрался.

— Что естественно — то не климакс, — заметил Кир веско. — Сейчас буду.

И отсоединился от хихикающей в ладошку секретарши.

Начиная поиски таинственным образом пропавшего из «Леди Годзиллы» сиреневого плащика, поинтересовался Кир странным названием бутика. И его немедленно и охотно посвятили в азы «черного» пиара и «партизанского» маркетинга. Достаточно допустить ошибку в названии, и тут же сбегутся ревнители русского языка исправлять и указывать, а заодно и ознакомятся с ассортиментом. И прикупят чего — нибудь. А уж сочетание несочетаемых вещей привлекает, как… варенье пчел. Тем более, когда из чудовища консультанты и дизайнеры обещают сделать леди. И делают. Директрису сети бутиков взять, например… Натуральная «Годзилла» под два метра ростом, с фигурой борца сумо, железной рукой правящая подданными… И при этом безупречный вкус и знание дела. Род свой Гликерия Патриковна вела от Томаса Лермонта из Элькердуна, чем страшно гордилась и охотно всем рассказывала. В очень прозрачных намеках на благородных предков проскальзывали также святой Патрик и поэт Лермонтов, успевший побезобразничать на Кавказе…