Колодец Единорога

— Я хотел бы, — сказал ему Эйрар, — узнать твое просвещенное мнение по одному философскому вопросу. Сам я долго над ним размышлял, но так и не нашел решения по душе.

— Что за вопрос? — Казалось, волшебнику было вовсе не до него.

— Я к тому, что — неужели по любой дороге можно прийти только в Бриеллу либо в Каррену? Или все-таки есть еще какой-нибудь путь?

— Юноша, я отвечу на любой твой вопрос, только, ради всего святого, прекрати изъясняться загадками. Так что тебе от меня надобно?

— Вот что… — Котенок гонялся по песку за сухим листиком, и Эйрар рассеянно наблюдал за ним, подыскивая слова. — Вот что: должны ли все люди полностью подчиняться общему мнению, как утверждал тот дезерион, убитый Плейандером? По мне, это все равно, что быть слепым муравьем. А Эвадне говорит, что другой путь всего один — как у них в Каррене: дети слепцов тоже должны просить милостыню. Но какой же дейлкарл на это согласится?

Тут послышался крик, люди побежали к реке, указывая пальцами. Эйрар поднялся на ноги: из-за поворота реки появилась лодка. Она шла как-то странно, боком, чуть ли не вприпрыжку. Потом океанские волны приняли и закачали ее. Воины захохотали, когда сидевший в лодке Рогей очень понятным движением свесил голову через борт: где уж ему, сухопутному человеку, было вынести качку.

Мелибоэ даже не повернулся в ту сторону:

— Они нашли лодку, не так ли? Что ж, значит, мы спасены… и твоя Дейларна, похоже, на время избавлена от обоих зол. Однако я думаю, что девочка в конечном счете права… как правы утверждающие, будто ни один из нас в итоге не уйдет от старухи с косой. Видишь ли… насколько я понимаю, твой идеал — быть свободным и трудиться всем вместе. Тут все хорошо, пока вместе собираются двое-трое — строить хлев или охотиться на медведя. Но если в страну вторглись враги или случилось что-то еще, с чем не справиться поодиночке — что остается делать, как не признать вождем человека, которого добрая половина в глаза-то не видела, а кое-кто даже и не слыхал, что такой вообще есть? Может ли человек отдать больше, чем его верность и сила мышц? Может ли каждый править? Нет, не может.

— Я не вижу, каким образом…

— Вот заладил — не вижу, не вижу! Сын Эльвара, я могу лишь раскрыть перед тобой книгу, но читать ее ты должен сам. Однако, так уж и быть, помогу тебе разобрать ее по складам… Итак, — начал он, пристукивая пальцем, — допустим, военный вождь избран. Неважно, каким образом. Итак, у него власть. Но ведь он не бессмертен. Если его убьют в битве — считай, все пропало… если только не сыщется человек, способный без промедления занять его место. Вот так, милый мой, и образуются постоянные правительства: верхи, облеченные властью, и доверяющие этой власти низы. И мне известны лишь два способа поддерживать все это в равновесии. Путь Бриеллы — либо путь Каррены. Ну да, тут, конечно, полно всяких тонкостей и хитростей; все они поименованы в книгах — книги, видишь ли, для того именно и существуют, — но ежели покопаться, всякий раз приходишь либо к одному, либо к другому. Как распознать? Да очень просто: если дело решается происхождением — мы в Каррене. А если арифметикой — перед нами Бриелла. И в любом случае те, что внизу, не больно-то свободны…

— Есть еще герцог Микалегон, — напомнил Эйрар. Ему до смерти хотелось спросить, какой путь предпочел бы сам чародей, но робость перед философом и боязнь показаться совсем уж наивным сковывали язык.

— Да, есть такой, — ответил Мелибоэ. — Вон он там, в море, на кораблях. Ишь как они сгрудились вокруг лодки — верно, смекнули, что она доставила важные новости. Да, приглядись к нему повнимательнее, Эйрар Счастливчик! Вот у кого свобода, так свобода — хочешь, оставайся при нем, а не хочешь — ступай на все четыре стороны…

И маг откинулся назад, прислонясь к кусту и обратив взор на море. Эйрар понял, что разговор кончен, но все-таки спросил еще:

— А что за опасность ждала меня в Геспелнице?

— Случилось такое, чего тебе, пожалуй, до смерти не расхлебать, — загадочно ответил волшебник и отказался что-либо пояснить, лишь почесал подбежавшего котенка под подбородком…

Между тем парусники совсем заслонили утлую лодку; на иных спустили пестрые паруса, так что корабли дрейфовали почти неприметно для глаза. Потом донесся еле слышный за расстоянием голос сигнальной трубы. Эйрар напряг зрение и различил, как по палубам засновали крохотные фигурки, как спущенные шлюпки коснулись воды и побежали к берегу по гребням волн, точно водяные жуки.

Один из Звездных Воевод окликнул Эйрара по имени. Пора было снова становиться вождем. Следовало позаботиться о Сивальде, в кровь стершем ногу, разобраться с Гиннбредом, клявшимся, будто у него стащили кинжал. Люди столпились у кромки прибоя, Эвименес ругался, пытаясь навести порядок, а конники снимали вьюки с лошадей.