Колодец. Сборник рассказов

Судорожно поглаживая теплый мурчащий комочек, Поля медленно пошла к колодцу. Остановилась. Бессильно опустилась на землю и забилась в рыданиях. Кошка спрыгнула с рук и, жалобно мяукая, смотрела на хозяйку, будто хотела утешить, но не знала как… Полина стала на колени и зашептала свою последнюю (так ей казалось) молитву:

– Господи, прости меня, не могу больше терпеть, не хочу жить, Господи, прости меня, грешную…прости.

И впервые посмотрела в черную бездну колодца. Отпрянула. Подняла глаза к звёздному небу:

– Прощайте…

Вместе с бадейкой полетела вниз. Вдруг звёздочками вспыхнули родные глаза детей. «Мамочка, мама!» – застучало в висках.

– Боже, спаси!

Утром соседка встала доить корову и услышала глухой, далёкий, как из-под земли, стон. Полина не утонула, она из последних сил держалась за выступ в срубе и потеряла сознание, когда скрипнул ворот и кто-то медленно стал опускаться в колодец…

Теперь в селе часто можно видеть женщину с большими синими глазами, в которых, как укор, застыл вопрос – что же вы сделали со мной, люди?

А сельчане старались быстрее скрыться за калиткой, чтобы не встретиться с помешанной Полей, блуждавшей по улицам. Встретив кого-нибудь, она просила: «Иди, закрой колодец крышкой, прошу тебя, закрой колодец…»

Подросшие дети находили мать и вели домой мимо заваленного и засыпанного землёй колодца.

Боль

– Не жилец она на белом свете, – перешептывались соседки, когда Валентину привезли после онкологической операции домой. Одни глаза на посеревшем лице светились жизнью, а тело было беспомощным и непослушным. Она действительно чудом вынесла операцию, так как сердце основательно барахлило уже несколько лет. Дома ждали сын и бабушка. Ещё в больнице предупредили, что детей больше рожать не желательно, так как роды могут окончиться смертью.

С тех пор прошло полтора года, которые показались Валентине бесконечно длинными и невыносимо тяжелыми. Мужа она похоронила за несколько месяцев до операции. Теперь ей уже хватало сил дойти с сыном до могилок. Валя стала на колени, обняла холмик земли, заросший травой, и молила Бога забрать её к мужу. Губы беззвучно шевелились, а из глаз капля за каплей до самого подбородка и дальше по шее текли и текли слёзы.

Прикосновение детских рук вывело её из забытья.

– Мама, мамочка, пойдём домой, мне страшно, – просил Юрка, испуганно глядя на мать.

– Сыночек, сыночек мой, да как же я тебя оставлю? Господи, прости меня, сына-то на кого? Пойдём, сыночек.

Сердце сдавило дикой болью и Валентина потеряла сознание. Юрий побежал по кладбищу к дороге, размазывая по щекам горькие слёзы.

– Дядя, дяденька, – обратился мальчик к идущему мимо мужчине, – помогите, там мама лежит…

Сергей как пушинку поднял Валентину на руки и побежал в соседнюю организацию в медпункт. Мальчик бежал сзади. Валю привели в чувство, оказали необходимую помощь. Открыв глаза, она увидела рядом с собой друга детства – Сергея.

– Где я, почему ты здесь? – Сергей всё рассказал.

– Медсестра сказала, что тебе надо хорошенько подлечиться в больнице, скорую помощь мы уже вызвали, а сына я отведу к тебе домой. Бабушка дома?

Валя кивнула.

– Ну, вот и хорошо. Скажу ей, чтобы она тебя одну больше никуда не отпускала. Можно я буду проведывать тебя в больнице?

– Приходи.

Сергей приходил часто, приносил гостинцы. А память вновь и вновь возвращала его к безоблачным дням детства, когда они с Валентиной играли во все мальчишеские игры, лазили по деревьям и клялись в братской дружбе. В братской, потому что Валя была похожа на мальчишку с короткой стрижкой и своей любовью к мальчишеским играм. Ещё вспоминал, как нёс её на руках, такую невесомую и беззащитную. Острая жалость разливалась в сердце.

– А как жена смотрит на то, что ты ко мне ходишь?

– Я ей не докладываю. И вообще, пусть тебя это не волнует, мы давно живём не лучше, чем кошка с собакой. Дочку жалко, а то б давно ушёл. Да и Татьяна, чуть что, так гонит, не нужен я ей. И всё, закроем тему, не думай об этом.

Через три месяца Сергей перешёл жить к Валентине. Она не стала возражать. Одной было очень нелегко, а Сергей потянулся к ней всем сердцем, был таким внимательным и заботливым, когда приходил в гости уже после больницы. Вот только угнетало Валю то, что она ничего не могла делать тяжёлого по дому. Даже полы вымыть было для неё трудным делом. Бабушка помогала, но она уже старенькая.

Сергей успокаивал, за всё брался сам. Но скоро стал замечать, что это его злит. Сначала он сдерживался, а потом надоело. Уже привык к болезни Валентины, к тому, что она быстро устаёт, и жалость постепенно куда-то улетучилась. Нет-нет, да и выскажет:

– Опять лежишь, хоть бы постирала.

– Я сегодня уже не могу, отдохну, а завтра с утра вместе постираем, как раз суббота… Ты воды принесёшь, а я постираю.

Однажды Сергей пришёл пьяный. Споткнулся у крыльца о ведро с помоями.

– У-у, уродка, опять вынести не может.

Валя в коридоре готовила ужин. Услышала. Слёзы брызнули из глаз. Открыла дверь, сквозь рыдания выдавила: