Колодец (СИ)

Молоденькая практикантка с жалостью, без присущего возрастного и профессионального цинизма, оглядела лежащего в предкомотозном состоянии мужчину.

- Что ж здесь странного, Катюша? Упал. Черепно-мозговая. Потом вакуум. А записка... дай-ка сюда.

Врач повертел в руках тетрадный листок, который обнаружили у пациента во внутреннем кармане вельветовой куртки.

- Забавно. Гм. Забавно. Ну, да... стихи... на мой взгляд так себе. На суицидные не похожи, хотя черт его знает. Ведь поперся же на старую водонапорную башню, нырнул... А что вас, Катрин, заинтересовало в этих стиха.. мгм... в этих строчках?

- А красиво... вот это:

"О великий весовщик моей совести, дай мне сил доползти до выхода..."

- Эх, молодежь, молодежь... Это строчка из поэмы великого... м-м-м... нет! Не перебивай. Это из...

Павел Витальевич напряженно стал разглаживать большим пальцем правой руки надбровные морщины.

И впрямь задумался.

Катя, прищурившись, молчала, глядя на лежавшего пациента.

- Это Фазиль Искандер! - Как-то испугано и в тоже время удивленно сообщил ей доктор и добавил, почему-то обиженно взглянув на пациента: - Да! Вот ведь... вспомнил. Это из Фазиль Искандера. Созвездие Козлотура!!

(Врач ошибается - фраза взята неизвестным пациентом из книги "Сандро из Чегема", того же автора. - Прим. Ред.)

- Павел Витальевич, - робко и восторженно спросила практикантка, - как вы думаете, он нам сможет рассказать, почему написал эти стихи?

- Э... мозг дело такое... тем более просидел он в этой вонючей жиже семьдесят часов без малого. Да и потом, смотрите...

Тут врач прервал себя и окинул добродушно-насмешливым взглядом интерна.

- Дражайшая, Катаржина, - неожиданно для себя он перешел на стилистику общения 19 столетия, - мой вам совет. Перестаньте видеть в этом пациенте человека и пытаться его пробудить к жизни своей э-э-э... своим жизнелюбством. Не оценит. Вы в него вложитесь до нельзя, а он, придя в себя, будет вам же что-то и предъявлять. И он будет в своем праве. А вы, любезная Катаржина, нет. Почему? - Патетически спросил в никуда доктор. И сам же, не очень-то в это веря, ответил:

- Потому что он больной. А вы медперсонал. И если даже он влюбится в вас, предлагая свой душевный жар и талант, то вы, как медик, должны сохранять тактичность и хладнокровие. Мдя. Да. Так.

Доктор мечтательно, но как-то нерешительно вильнул глазами влево и вверх, после чего решительно добавил:

- В результате что? Травма души и нервность, как говаривали наши предки. Нельзя-с так, голубушка...

И запнулся.

Удивленно посмотрел вокруг себя, как бы спрашивая - это кому, что и главное для кого я сейчас говорил?

- Все равно. Интересный мужчина. - Почти про себя прошелестела Катя.

Павел Витальевич сурово глянул на практикантку.

- Ну, так... что здесь у нас.

И уже больше для себя, чем для кого либо, откинул одеяло с больного. (Подвизался он на поприще судебного медика иногда, а посему имел любопытство к разного рода загадкам, хотя в этом случае ничего тайного и загадочного не видел. Скорее всего обыкновенный "наблюдаемый" 7-й больнички вышел из стадии ремиссии и нырнул.)

- Мужчина. Предположительно лет 40. Не голодал. Мгм. Точно не голодал. Ухоженный. Видите ногти на руках и ногах. Стрижка. Так. Следов инъекций нет. Вены чистые. Так. Дальше.

Кожные покровы вообще на удивление чистые. Так. Что там на счет аппендикса? Чисто. Татуировок нет. Ага! Записывайте, Катенька, - врач увлекся, будто бы описывал труп практиканту милиционеру, а не интерну в больнице симптомы живого человека. И тут же сменил интонацию на авантюрно-приключенческую:

- Ух, ты! Следы былых битв и ратований из-за красивой дамы! Видите, Катя, тут и тут и тут шрамы? Это не огнестрельное и не ножевое.. мгм. Хотя вот тут на лице... явно кто-то прошелся острым предметом, типа нож... Ха! А нет... глядите, - доктор бесцеремонно приподнял руку больного и заглянул в подмышку: - Явное ножевое.

- А остальные? - и смущаясь и одновременно испытывая странное любопытство от осматривания тела незнакомого и странного мужчины поинтересовалась практикантка.

- Остальные... остальные... я не профессионал, - кокетливо сообщил доктор молоденькой девушке, - но это следы укусов.

- Кого, - невинно закрыв рот ладошкой, удивилась Катя.

- Ну не людей же. Судя по всему хищника с клыками явно не соразмерных с человеческими...

- Обезьяна что ли, - с неистребимой женской логикой вдруг хихикнула девушка.

- Да нет, дорогая Катаржина, - доктор опять перешел на великопольскую патетику, - это следы укусов собак, я думаю. Кстати, любопытно. Я когда головенку-то ему ремонтировал, заметил, - а там тож хватает выпуклостей-впуклостей несвойственных человеческому черепу. Мда. Видать любитель был оный гомо сапиенс башечкой своей приложиться к твердым предметам. А вообще, вскрыт... - доктор замялся, взглянув на интерна. Та смотрела на больного с каким-то извечным женским любопытством, кое порой, изрядно граничит с жалостью.

Врач заботливо укрыл пациента одеялом.

- Пойдемте, ясновельможная пани, я угощу вас спиртом настоянном на сливовых косточках.