Колодец забытых желаний

Эта самая гардеробная размером была как раз с их с матерью квартиру, и вещей в ней было — кот наплакал. Только несколько пальто и курток, и еще какие-то толстые пиджаки, шарфы на вешалках, очень много, все явно мужские. Зачем одному человеку столько шарфов?.. Или их тут много живет?

Разозлившись на себя, на свою дикость, на то, что думает о чем-то совсем нынче неважном, Федор выскочил из гардеробной и даже дверью хлопнул. Сразу же перепугался, что хлопнул, но никто не обратил на это внимания.

Черт бы их всех побрал, с их хорошим воспитанием и ливрейным лакеем в лифте!

— Федор! — опять звонко закричала откуда-то Виктория. — Идите сюда!

— Куда сюда-то? — пробормотал он себе под нос. Его солдатские ботинки на сияющем паркете выглядели оскорбительно.

— Мы здесь, — сказала Виктория, показываясь где-то в конце огромного холла — или это не холл, а бальный зал? — Идите к нам!

Он покорно пошел и попал еще в один зал. Видимо, этот был не бальный, а кухонный, потому что здесь стоял стол громадных размеров, полированный, на толстых ногах, еще были дубовые резные шкафы с виноградными листьями, почему-то напомнившие Федору картину Ореста Кипренского «Итальянский полдень», плита под белым колпаком. Еще был эркер, выходящий во дворик, с белыми шторами от пола до потолка, и, кажется, камин, а может, и не камин, черт его знает!..

Так называемая кухня была отделена от остального помещения невысокой стойкой, на которой Гена ловко и привычно сервировал ужин. Виктория сидела на высоком стульчике, ела банан и качала ногой. Олега Петровича не было видно.

— Садитесь, — пригласила Виктория и ногой же подвинула в его сторону другой высокий стульчик. — Я ужасно хочу есть, а вы?

Федор понятия не имел, хочет он есть или нет. У него сосало под ложечкой, и во рту было противно с того самого момента, когда ему показалось, будто он наглотался слизней.

— Геночка, у нас есть что-нибудь выпить?

— Все спиртное в баре. — Олег Петрович кивнул в сторону каких-то шкафов, подошел, вытащил с другой стороны стойки табурет и сел на него, поджав босые ноги. И уставился на Федора.

Теперь он был в джинсах и майке, свет отражался от бритой башки.

Федор выдержал его взгляд.

— Хорошо, — неизвестно о чем сказал Олег Петрович. — Теперь рассказывай.

— Олег, а где этот твой бар? — прощебетала откуда-то Виктория.

— Я покажу, Олег Петрович!

Федора удивляло неимоверно, что за сказочной девушкой все время ухаживает Гена, а лысый вообще не обращает на нее никакого внимания! Как будто можно не обращать внимания на такую девушку!

Или он… голубой? Да нет, вроде не похож!

— Олег, что тебе налить?

— Я не знаю, что у нас дальше в программе, — сказал Олег Петрович, покосившись на Гену. — Поэтому мне ничего наливать не нужно.

— Как?! — поразилась девушка. — У тебя сегодня еще одно свидание?!

— На сегодня с меня свиданий достаточно. — Тут только он улыбнулся. — А ты рассказывай, рассказывай, парень!

— Чего рассказывать-то? — мрачно спросил Федор.

— Все, что знаешь.

— А начинать с чего?

— Да хоть с фамилии твоей, — окончательно развеселился Олег Петрович. — Можно с даты рождения и номера паспорта.

Федору было неловко и страшно, как будто и впрямь на допросе!..

— Меня зовут Федор Башилов. Мне двадцать пять лет, я работаю в Музее изобразительных искусств.

— Это тот, что на Волхонке?

— Да.

— А где учился?

Федор мрачно глянул на них, казавшихся ему сейчас врагами.

Виктория доела банан, принесла откуда-то запотевший стакан, в котором вкусно звякали льдинки, взобралась на свой стульчик, устроилась и прихлебывала из него. Гена, который за стол так и не сел, в отдалении жевал бутерброд и на Федора смотрело интересом. Олег Петрович ничего не ел и не пил и на Федора пялился без всякого интересу!

Зачем им знать, где он учился?! Ну, какой смысл?! И учился он в «бабском» институте, в который его определила мать, на его и на свою беду! Они-то небось все учились в «Плешке» и в МГИМО и сейчас будут тыкать этими «Плешками» Федору в физиономию!

— Ну, в Историко-архивном, — сказал Федор грубо. — А вам -то что?

— Ого! — почему-то уважительно сказал хозяин. — А факультет?

— Информатики.

— И чему вас там учили?

Федор вздохнул и затянул:

— Документоведение, библиотечное дело, госстандарты, архивное дело, логика, математика, ну, и английский с французским. Психология еще.

Олег Петрович смотрел на него очень внимательно:

— Психология? Апперцепции Вундта?

Федор Башилов чуть не упал со стула. То есть он даже почувствовал, как стул из-под него поехал и он вот-вот грохнется на сверкающий пол. Виктория перестала прихлебывать из стакана и переводила взгляд с одного на другого.

— Ну да, — сказал он осторожно. — А вы…

— Скажи, что помнишь, — приказал этот странный мужик. — Ну, первое, что приходит в голову!

— Интеграция, дифференциация, церебрация, — выпалил Федор. — Каждый видит только на уровне горизонта и слышит только то, что способен воспринять.

— Хорошо, — похвалил Олег Петрович, рассматривая его, и спросил по-французски: — Кто читал психологию на вашем курсе?