Колодец желаний

– Ну это не настоящие рыцари. Но доспехи настоящие. – Галька открыла стеклянный шкафчик в углу и поставила туда нефритового дракона. – И я тебе уже говорила, шептать не обязательно.

Но Вэн не был уверен, стоит ли говорить громче. Он вообще не знал, стоит ли доверять этому месту, этой ухоженной Гальке без плаща и противоречивым чувствам в сердце.

Галька провела его по коридору, уставленному моделями кораблей, потом взбежала вверх по лестнице и вышла в другой коридор, где висели шёлковые и бумажные воздушные змеи.

– Мистер Фэлборг что, пожелал, чтобы всё это переместилось сюда из его городского дома? – спросил Вэн, отпихивая воздушный змей от лица.

– Кое-что – да, – ответила Галька и открыла дверь, ведущую на очередную лестницу, – …коллекции повсюду. Но самые ценные вещи он берёт с собой, куда бы ни ехал.

– Значит… желаниеды сейчас здесь? – Вэн оглянулся через плечо, словно был готов увидеть несколько полупрозрачных существ, парящих в воздухе позади него.

– Здесь, – коротко ответила Галька. – И они в безопасности.

– А как же те… – Вэн вспомнил серебристых, длиннозубых чудовищ, прятавшихся в городском саду мистера Фэлборга, и не смог сдержать дрожи. – А как же те, которые уже не маленькие?

Галька посмотрела на него и коротко ответила:

– Это большой дом.

Она толкнула толстую деревянную дверь.

Вэн вслед за ней переступил порог. Комната была просторной, но уютной. Её освещали красные стеклянные лампы, которые свисали с потолка, а там и тут стояли маленькие столики. Кресла, банкетки и диваны с мягкими подушками ждали, когда на них кто-нибудь плюхнется. Вдоль стен стояли шкафы с ящиками, плоские и объёмные, маленькие и огромные, всех цветов радуги. Вэн сосредоточил взгляд на одном разноцветном ряде. «Кэндиленд». «Голодные бегемотики». Десять изданий «Улики». Двадцать версий «Монополии».

– Это игровая комната, – объяснила Галька, поставив миниатюрный замок на стол, где он играл роль ладьи на шахматной доске. – Пожалуй, моя самая любимая комната в этом доме. Но здесь куда менее интересно, когда… ну ты знаешь. – Она отвела глаза и пробормотала последние несколько слов: – Когда больно – уходи.

Когда тут только ты один.

Вэн прошёл к старомодной картотеке и наугад открыл ящик. Там лежали колоды красных игральных карт, тщательно сложенные и подписанные. В следующем ящике лежали зелёные коробочки. В третьем – бледно-голубые.

У Вэна начало жечь в груди.

Он был так уверен, что Галька нуждается в нём. Что она в плену, совсем одна, ужасно себя чувствует: ей так же одиноко и ужасно, как стало и ему.

Но она всё это время была здесь. Здесь, в большом загородном доме с кучей воздушных змеев и доспехов, в доме, где столько игр, сколько Вэн за всю жизнь не видел.

Может быть, всё потому, что в комнате очень уютно. Может быть, из-за бесконечных колод карт. Может быть, поводом стали «Голодные бегемотики». Так или иначе, что-то, что горело в груди Вэна, вдруг зашипело, заискрилось, и… ФВУШШШШ!

Он развернулся к Гальке.

– Значит, вот где ты была? – резко спросил он. – Жила в гигантском особняке, где есть все игры мира? Вот что ты делала, пока я думал, что тебя держат в плену?

У Гальки отвисла челюсть.

Но Вэн продолжил говорить, не дав ей вставить ни слова.

– Всё это время я думал: «Бедная Галька!» Или, может быть, лучше сказать – Мэйбл?

Рот Гальки захлопнулся.

– Нет, – ответила она через стиснутые зубы, – не лучше.

– Почему? Это разве не твоё настоящее имя? – Вэн уже не мог остановиться. – Тебя так называет мистер Фэлборг. Ты что, всё это время притворялась кем-то другим? Кем-то по имени Галька, которая живёт в секретном подземном мире? Я поэтому не должен называть тебя Мэйбл, а, Мэйбл?

– Нет, – напряжённо ответила Мэйбл. – Потому что если ты меня и дальше будешь так называть, то я скатаю тебя в рулон и засуну в эту картотеку.

– О нет. Я навсегда останусь в огромной богатой комнате с кучей игр. Как ужасно.

Вэн не был привычен к сарказму, но понял, что так говорить ему нравится. Это всё равно что надеть кожаную куртку: может быть, не в его стиле, но зато выглядит он при этом намного круче.

– У твоего дяди, случайно, нет комнаты с миллионом кубиков лего? Или, может быть, особой коллекции всех конфет, которые когда-либо придумали?

– Нет, – ответила Галька. – Он не собирает ничего съедобного. Оно портится. – Её голос снизился почти до шёпота. – Но вот лего… да.

– Конечно, да. – Вэн сжал кулаки. – Значит, пока все за тебя ужасно переживали, а Коллекционеры спрашивали меня, как найти тебя, а я сам чуть не погиб под колёсами поездов и мусоровозов, ты была просто… здесь? Играла в игры? Загадывала желания? – Вэн так сильно покачал головой, что она даже закружилась. – А теперь ты придумываешь отговорки для дяди, и…

– Я не придумываю отговорки! – наконец перебила его Галька. – Причины – это не отговорки!