Колодцы предков

– О, господи! – вдруг оживилась моя мамуся. – Смотрите, это же здесь! Не узнаете? Вместо дома стоит коровник, интересно, что здесь случилось…

Я остановилась посреди дороги.

– Последний раз здесь нашли труп, а за сорок пять лет могло случиться и побольше, – ехидно заметила я. – Откуда ты знаешь, что это здесь, если вместо дома стоит коровник?

– Как откуда, все остальное я узнаю! Сеновал тот же самый и двор, и даже пень стоит на том же месте. Вон и развалины видно! Конечно же, это здесь!

– Здесь, – согласилась Люцина из-за моей спины. – Отсюда вылезли эти гуси, это наши, фамильные. Хорошо, что ты ни одного не переехала. Выпусти меня.

Я открыла двери, наклонила на себя спинку сиденья, выпустила Люцину и посмотрела вокруг. Через широко раскрытые ворота был виден большой двор, со всех сторон ограниченный постройками. В глубине, возле сеновала, расположилось что-то вроде конюшни, откуда вместо коня выглядывал трактор. Справа поднималось большое кирпичное здание с довольно странными окнами – слишком большими для коровника и слишком маленькими для жилого дома. Слева от ворот, отделённый от дороги палисадником, стоял красивый новый кирпичный дом с мансардой и балкончиком. В те времена, которые помнила моя мамуся, его наверняка ещё не было. Чуть дальше, за гипотетическим хлевом, виднелся небольшой холмик, похожий на развалины, присыпанные землёй и поросшие кустарником.

Люцина пошла к воротам, я заглушила двигатель и воцарилась приятная тишина.

– Выходим, что ли? – спросила Тереза и за моей спиной начала выпихивать Ядю.

Из коровника вышел мужчина средних лет, высокий и худой, с красивым спокойным лицом. Он не обратил на нас внимания, поставил под стену вилы и не спеша направился к дому. Люцина вступила во двор, мужчина посмотрел на неё и остановился. Люцина без колебаний подошла к нему:

– Ты Франек, – спокойно сообщила она. – Франек Влукневский, правда?

Мужчина задумчиво уставился на неё и не выразил ни малейшего удивления.

– Да. Это я. А в чем…

Он внезапно замолчал, как будто только теперь обнаружил, что эта абсолютно чужая ему тётка обращается к нему на «ты». Слегка сбитый с толку, он уставился на Люцину и молчал. Люцина радостно захихикала.

– А ты похож на своего отца! А на дядю, кажется, ещё больше. Ты удивлён?

– Нет, – меланхолично ответила жертва нападения, – я уже ни чему не удивляюсь. А в чем дело?

Люцина решила слегка смягчить свой фривольный тон:

– Все мы в девичестве Влукневские, – милосердно объяснила она. – А ты наш двоюродный брат…

Она махнула в сторону машины и осознала, что из неё как раз выходит тётя Ядя, происходящая совсем из другой семьи, а на переднем плане, за рулём, торчу я, тоже с другой фамилией.

– Нет, не все, – поспешно поправилась она. – Только три штуки, а эти две – как раз нет. Мы твои двоюродные сестры, ты мог про нас слышать…

Скептически рассматривающий её мужчина вдруг расцвёл.

– А, знаю! – произнёс он, оживившись. – Вы дочери дяди Франека. Так я и думал, что вы объявитесь.

Если он решил отплатить Люцине и удивить всех родственников, это у него получилось. Вопрос, почему он ожидал приезда людей, которых не видел ни разу в жизни, возник сам собой. Ответ мы получили не сразу. Сначала в дело вмешался пёс Пистолет, которому пришлось доказывать, что мы свои. Потом моя мамуся обрушила на нас ворох воспоминаний, разыскивая перемены, произошедшие в хозяйстве за последние полвека. В конце концов нам удалось вернуться к прежней теме. Ответ на наш вопрос окончательно запутал и без того непонятную ситуацию. Оказалось, что все мы во что-то замешаны.

– Приходили ко мне, – задумчиво сказал Франек – мужчина с лицом моего деда, сохранившимся в памяти ещё с детства и хорошо знакомым по фотографиям. – Один – почти год назад…

– И что? – алчно поинтересовалась Люцина.

– Спрашивал про вас.

– Про нас? – удивилась моя мамуся. – И что он от нас хотел?

– А кто это был? – одновременно спросила Люцина. – Кто-то знакомый?

– Кажется, опять какой-то подозрительный идиот, – недовольно пробормотала Тереза.

Тётя Ядя в разговор не вмешивалась. Она принимала всевозможные позы под стенами комнаты и увлечённо фотографировала группу посередине. Все остальные сидели за большим кухонным столом и, конечно же, пили молоко, потому что находиться в том месте, где есть настоящие живые коровы и не пить молока, для моей семьи – немыслимо. Франек под напором пяти голодных гарпий отдал нам все наличное молоко и послушно согласился не расширять трапезу другими продуктами питания. В этой семье мужчины всегда подчинялись капризам женщин.

– Может, рассказать по порядку? – предложил он. – Какая-то дурацкая история…

– Говори по порядку, – согласилась Люцина.

– Что он мог хотеть? – не переставала удивляться моя мамуся. – Спрашивать про нас здесь, где мы сорок пять лет не появлялись?

– Заткнитесь наконец, и перестаньте его перебивать! – потребовала Тереза.