Колодцы предков

Длительные переговоры с местным населением тоже дали некоторые результаты. Разговаривали мы с Люциной, остальные родственники сидели в садике перед домом, который был неплохим наблюдательным пунктом, куда доставлялись очередные донесения. Мужчина был чужим, но пару раз его видели. Время от времени он появлялся, шатался по селу, по кладбищу и по лесу, ни с кем не заговаривал, никто кроме священника его не знал. Но священник умер два месяца назад, значит, спросить у него не получится. Выглядел мужчина обычно, пристойно, никаких подозрений не возбуждал, никто не обращал на него внимания. Первый раз он появился примерно весной…

Перед самым отъездом у милиции появился ещё один вопрос. Его задал молодой сержант, высокий и щуплый, но жилистый. У него были светлые волосы, голубые глаза и милое лицо, а на лице – выражение глубокой задумчивости и озабоченности. Он уже сел в патрульную машину, но задержался, посмотрел на нас и вошёл в полисадник.

– Может, вы слышали фамилию Лагевка? – спросил он с надеждой.

Мы посмотрели на него, после чего все взоры устремились на Люцину. Люцина сморщила брови, посмотрела на сержанта, потом куда-то вдаль, потом потрясла головой.

– Нет, – сказала она с искренним сожалением. – Лагевка… Нет, никогда в жизни. И ни с чем не ассоциируется.

– Жаль! – одновременно произнесли сержант и тётя Ядя, кто с большим разочарованием, неизвестно.

– А кто это? – поинтересовалась моя мамуся.

– Я даже не знаю, может, его уже нет, – вздохнув ответил сержант. – Нет, ничего особенного, жаль, что вы не знаете…

Он вернулся на дорогу, сел в патрульную машину, и остатки милиции отбыли, оставив нас в состоянии глубокого замешательства. Неужели мы подцепили нового Менюшко?..

Марека я нашла после полудня на кладбище. Он расхаживал между могилами и внимательно изучал все надписи. Со стороны церкви за ним наблюдал какой-то мужичище, занятый ремонтом тачек. На кладбище было безлюдно, солнечно и даже приятно. Здесь царило спокойствие, и жужжали пчелы. Деревенскую тишину нарушали только поскрипывание надгробных табличек, до которых в познавательных целях добирался Марек, и действия мужичищи, большей частью заключавшиеся в стуке молотком по железу.

– Ты с ума сошёл? – набросилась я на Марека. – У тебя с головой плохо? Хочешь, чтобы Люцина нашла и твой труп?

– Мой труп? Зачем это?

– Покойник тоже ходил по кладбищу – и на кого он теперь похож? Хорошо, хоть со священником ты не поговоришь.

– Со священником я уже поговорил.

– С тем, который умер два месяца назад?

– Нет, с теперешним.

– Ну и что? Что ты здесь нашёл?

– Могилы твоих предков. Все в земле, ни одного склепа. Это удивительно, чтобы на таком кладбище не было ни одной солидной могилы, ни одной часовни. Здесь же жили какие-то графы. И где их хоронили?

– По случаю могу объяснить. На старом кладбище. Когда-то здесь не было ни кладбища, ни церкви, и люди мотались страшно далеко, в какое-то другое село. Лет сто назад местная графиня основала церковь, трактуя это как взятку, за которую небо должно было одарить её чувствами нашего прапрадеда. Небо обязанностей не выполнило, прапрадед смылся, и графиня в расстроенных чувствах покончила с собой, завещанием запретив хоронить графские тела на этом кладбище. Таким образом, кладбище осталось в распоряжении приличных людей, и не заразилось выродившейся аристократией.

Марек смотрел на меня подозрительно, одновременно с интересом и отвращением.

– Что за бред ты несёшь? Только что придумала?

– Это не я, это Люцина. Продаю, за что купила. Из всего этого фактами являются только наличие церкви и кладбища, ну и, как сам видишь, отсутствие графов. До самой войны их хоронили на старом кладбище. Кроме того, на церкви нет никакого упоминания об основателе, потому что графиня проделала все анонимно. Люцина все тебе расскажет со многими подробностями. Кажется, точно все знал только первый священник…

Я замолчала, потому что кое-что пришло мне в голову. Покойник весной говорил со священником – и тот умер. Умер, как по заказу, как раз в нужный момент, чтобы от него нельзя было ничего узнать…

Я оторвала Марека от раскопок очередной присыпанной таблички.

– Послушай, а ты уже узнал, как умер предыдущий священник?..

– Не так, как ты думаешь, – ответил он сразу. – Обычно умер, от старости. Ему было больше восьмидесяти лет, плюс плохое здоровье. Никто его не убивал. Я об этом подумал и проверил. Это дело меня заинтересовало, возможно, придётся съездить в Люблин…

Он углубился в заросли боярышника и ежевики, методически обследуя самую старую часть кладбища. Зачем – я не понимала. Я не полезла за ним в эти колючие джунгли, и вернулась к выходу, подождать его у ворот. Я подняла с земли длинный тонкий прутик и рисовала на земле узоры, стараясь одновременно думать и наблюдать за мужичищем, который мне не нравился и неприязненно рассматривал меня исподлобья.

– Что это за бандит сидит возле церкви? – спросила я, когда мы покидали кладбище. – Он на меня как-то плохо смотрит.