Колодцы предков

– Все равно, теперь эта мельница никому не нужна, – нетерпеливо прервала Ханя. – Кому это нужно? Все старое и ни к чему...

– Может и так... Но это – история.

В комнату заглянула Магда, которую Мечо уже успел проинформировать о содержимом находки.

– Это надо отдать в музей, – сообщила она с видом первооткрывателя. – Нам в школе рассказывали. Один мужчина говорил, что все старое надо сдавать в музей. Люди выбрасывают, а в музее мало вещей. Музей есть в Ливе.

Ханя опять окаменела, а Сташек расцвел и бросил обременительное чтение. Мысль ему показалась прекрасной – она освобождала его от обязанности принять решение, с чем он имеет дело – с правительственными документами, которые милиция должна сохранить, или с личными бумагами, которые милиции не касаются. Он обрадовался, что этот вопрос решит музей и с воодушевлением похвалил предложение.

Адам тоже одобрительно кивал. Старые бумаги его вообще не интересовали, а дар музею мог сыграть некоторую роль в его жизненных планах. Конечно. Очень правильно. Он лично отнесет эти бумажки в музей...

Голубые глаза Хани излучали полярный холод. Теперь, для разнообразия, ей хотелось задушить дочку. С ее свежевыношенными планами музей решительно не стыковался, она не собиралась соглашаться с этим предложением, но решила отложить протесты на потом. Решительным жестом она закрыла сундук и напомнила всем, что время позднее, а ужин готов...

* * *

Местом, где Ханя проворачивала свои дела, не привлекая постороннего внимания, была теплица ее мужа. Конечно, ей приходилось выбирать время, когда муж занимался другими делами, но это не доставляло особых хлопот. На следующий день после обнаружения сундука она кое с кем встретилась в теплице.

Каким образом весть о находке в доме неких древностей за одну ночь разнеслась по окрестностям, неизвестно, достаточно того, что она разошлась, и этот кое-кто был уже проинформирован. Кое-кто приехал, кажется, из Америки, жил в Венгрове и имел довольно оригинальное имя – Джон Капуста. С Ханей он уже давно завязал торговые отношения и теперь заглянул якобы для покупки помидоров.

– Ну как, пани Ханечка? – спросил он с милой улыбкой. – Есть что-нибудь интересное?

Ханя Дудкова не любила пустой болтовни. Она посмотрела вокруг, будто проверяя погоду, удостоверилась, что за ними никто не смотрит, спокойно подошла к полке с семенами и из-под коробок и кульков вытянула картонную папку. Из папки она вынула пожелтевший документ, который без слов вручила Джону Капусте.

Также молча Джон Капуста взял документ и принялся внимательно его изучать. Милая улыбка исчезла, теперь его лицо стало непроницаемым. Ханя холодно разглядывала его широкую гладкую физиономию, здоровую кожу, немного сплющенный нос и хорошо ухоженные брови. Она опустила взгляд и осмотрела всю его кругловатую, среднего роста фигуру, с легкой завистью оценила стоимость куцего весеннего плащика и замшевых туфлей и, наконец, остановила взгляд на массивном золотом перстне. Она задержалась на перстне до тех пор, пока Джон Капуста не закончил чтение.

– Их много, – сказала она сухо, – есть и старше.

– Я должен посмотреть, – ответил Джон Капуста задумавшись. – Может, они на что и сгодятся, хотя вы же знаете, что меня интересуют совсем другие вещи. Но посмотреть всегда можно.

Ханя заколебалась. Метод торговли у нее был установлен раз и навсегда – никогда не показывать всего товара, сначала надо продать тот, что похуже. Однако этот товар был необычен и она не умела с ним обращаться, после коротких раздумий она пригласила контрагента в дом. Джон Капуста вспомнил про помидоры:

– Немного петрушечки, чуть-чуть редисочки и укропчика – сказал он уверенно. – Вы же знаете, пани Ханечка, что я к вам прихожу исключительно за витаминами, ни за чем больше.

Ханя выдавила из себя улыбку, которая совсем не подходила к ее холодному белому лицу. Она припомнила, сколько денег уже заплатил ей этот заграничный болван, не только за витамины, но и за другие вещи, разную старую рухлядь, вытянутую с чердака и купленную за символическую цену у разных людей. Он ищет старье – милости просим, в сундуке лежит старье...

Искатель старья сидел в кухне за столом, а Ханя приносила ему по одному документу. Прежде чем вручить следующий, она не разу не забыла забрать предыдущий и ни разу не оставила дверь открытой. Сначала она дала те документы, которые казались новее, причем, часть из них была из большого конверта, лежащего где-то в середине ящика. Она по одному вынимала их из конверта, после чего педантично прятала обратно. Потом она приносила все более старые, оценивая возраст по состоянию бумаги и завитушкам письма, все по очереди, за исключением одной. Может, там было и больше одной бумаги, это было неизвестно, потому что оставшиеся документы были в конверте, заклеенном и опечатанном тремя печатями. На всякий случай, ей хотелось оставить эти печати нетронутыми, потому что никогда неизвестно, что будет дальше. Она хотела обдумать этот вопрос после заключения сделки.