Колояр. Принцип войны. Том 1 (СИ)

Трость дрожит в моей руке и снова переходит в форму клинка. Но я не успеваю удивиться, почему ножны начинают жить по своим законам. В моих руках появляются два ножа, с которыми я прыгаю сквозь пар и устремляюсь навстречу Лицыну.

Потом разберусь с метаморфозами.

— Дерись! — рычу я.

Ледяная стена, выросшая передо мной, разлетается крошевом искрящихся осколков. Ноги начинают разъезжаться, попав на идеальный каток. Взмах Ясни — с гулким хлопком корка льда лопается, обнажая землю. Да чтоб тебя! Лицын какой-то монстр Водной Стихии! И этого человека Голицыны отвергли, не приняли в Род? Идиоты!

Прорвавшись через водно-ледяные препоны, я оказался лицом к лицу с Кондратом. Бретер уже ждал меня с длинным клинком, по виду сотворенным из металла, но это была всего лишь иллюзия. Накачанный избыточной энергией Стихии прямо из близлежащего пруда, нож приобрел необыкновенную твердость, и скрестившийся с ним Ясни не смог разрубить его или уничтожить магические вязи, с помощью которых создавалось оружие.

Мы сцепились серьезно. Лицын, как магический бретер, был хорош. Его пластичные движения говорили о великолепной фехтовальной и хореографической подготовке, но как современный боец он проиграл задолго до нашей дуэли. Слишком мы разные по уровню подготовки.

Магическую защиту я смял с помощью своих артефактов и Ясни. А в обычном контактном бою Лицын оказался даже слабее Витьки Колесникова. Что-то не учли те, кто подтолкнул бретера на безрассудную дуэль. Или специально подставили под молотки опытного бойца.

Дистанционный удар рассек шею бретера, а потом засиявший серебром клинок с шипением вошел под его ребра. Я едва успел подхватить помертвевшего Лицына и опустил на землю, не вынимая Ясни из раны. Побагровевший рубин в навершии кинжала сыто засиял ровными переливами красного. А лицо Кондрата резко менялось с бледного на серый.

Нож вышел наружу. А к нам уже спешил Целитель. Лицын что-то пробормотал, выплевывая сгустки темной крови, и я наклонился к его уху и зачем-то прошептал:

— Передай Елизарову, чтобы он прекратил играть со мной. Чревато… А ты хороший маг, Кондрат.

Лицын вцепился своими пальцами в мою руку и крепко сжал, после чего закатил глаза. А я ждал его посмертной улыбки, но меня оттеснил Целитель. Он мгновенно раскинул над лежащим золотисто-желтую ячеистую сеть и накрыл ею тело.

— Он еще жив, — сказал маг. — Его нужно срочно в больницу. Господин Худородов! Подгоните машину прямо на поле и везите на Погодинскую во второй корпус Медицинский центра! Если поторопимся, есть шанс спасти.

Вяземский внимательно смотрел на хлопоты вокруг лежащего бретера, а потом обратился к третьему спутнику Лицына, молчаливо взиравшего на хлопоты Целителя:

— Надеюсь, к дуэли у вас нет претензий?

— Нет, — кивнул мужчина, тоже бледный от увиденного. — Господин Волоцкий победил в честном бою, хотя…

— Никаких «хотя», — жестко оборвал его Вяземский. — Господин Лицын первым нарушил правило использования выбранного оружия. Если господин Волоцкий не против, мы можем закрыть на это недостойное поведение глаза.

— Господин Лицын проявил себя прекрасным бойцом, — сказал я, оглядывая собравшихся возле лежащего бретера. — Дуэль была чистой. Никаких претензий.

— Спасибо, сударь, — секундант склонил голову.

— В случае смерти господина Лицына прошу трофеи передать господину Волоцкому, — напомнил Петр. — Я лично проверю выполнению данного пункта.

Подъехал внедорожник, жестко размолачивая ставшую вязкой от избытка воды и льда землю. Бретера со всей осторожностью погрузили в машину и вскоре мы остались втроем. Леня Новицкий с каким-то жадным восторгом глядел на мой кинжал в ножнах, а Вяземский задумчиво спросил:

— Почему ты его не убил?

— Я убил его, — возражаю устало. — От моего артефакта редко остаются живыми, если я сам этого не захочу. А Лицын уже уходил. Так что все в руках божьих… Или в магии, которой он напичкан по самую маковку. Выживет — значит, суждено ему и дальше баламутить столичный свет.

— Да, я не предполагал, что Кондрат окажется таким искусным магом-дуэлянтом, — хмыкнул Петр. — Обычно он побеждал противников с помощью легких плетений, но здесь ему пришлось здорово выложиться, применив огромный арсенал своих заготовок.

— Скажи мне, Петр, — уже покидая дуэльную площадку, задал я вопрос, — почему князь Голицын не признает Кондрата своим сыном? Это же готовый боец-стихийник! Для Рода он бы пригодился с такой искрой!

— А никто не знает, — пожал плечами Вяземский. — То ли самого Главу родственники поклевывают, не собираясь прощать нагулянного на стороне ребенка; то ли причина находится там…

Он многозначительно поднял палец вверх.

— Не лезь туда, Колояр, — сказал Петр и сжал мое плечо. Оглянувшись, словно опасался, нет ли рядом лишних ушей (Ленька убежал к машине), тихо продолжил: — Сам глава Рода на ножах с Ближним кругом императора. А тут еще и бастард режет на дуэлях дворян. Нехорошо.

— Получается, его мне подсунули с одной целью, — кивнул я.