Колокол

Вода в озере была недвижима: посередине она искрилась бледной голубизной, а по краям окрасилась застывшими отражениями. Дора посмотрела вперед, на мощную каменную стену с завесой вязов изнутри. Над деревьями высилась монастырская башня. Теперь, при свете дня, Дора видела, что это прямоугольная нормандская башня, вдохновенное творение зодчего, без излишеств вроде башенок и амбразур. Башня была сложена из серовато-желтого камня, каждую сторону ее украшали два ряда парно расположенных сводчатых окон, окаймленных зигзагообразной, издали казавшейся жемчужным шитьем резьбой и разделенных каймой арочного плетения.

— Прекрасный образец нормандского зодчества, — заметила миссис Марк, проследив за Дориным взглядом.

Они спустились к дамбе. Та перехватывала озеро вереницей покатых арок из старого красного кирпича, побуревшего от времени. Каждая арка вместе со своим отражением образовывала темный эллипс. Дора заметила, что по центру дамба обвалилась и туда на сваях подставили деревянную секцию.

— Тут были большие волнения во время упразднения — упразднения монастырей, я имею в виду, — и эту часть проломили по приказу самих монахинь. Им это, однако, не помогло. Монастырь был сожжен почти дотла. После Реформации он пришел в запустение. Когда был построен Имбер-Корт, монастырь лежал в руинах и был одним из самых романтичных уголков в этих местах. Потом, в XIX веке, после оксфордского движения [9] — вы понимаете, о чем я говорю, — обитель заняли англиканские бенедиктинцы — прежде-то монастырь был бенедиктинским — и перестроили ее в начале девятисотых годов. В ту же примерно пору они приобрели и рукописи, которые интересуют вашего мужа. Из старых построек сохранилось немногое — только трапезная, ворота, ну и, конечно, башня.

Они ступили на дамбу. Дора затрепетала от восторга.

— А мы подымемся на башню? — спросила она.

— Что вы, мы внутрь вообще не пойдем, — ответила миссис. Марк, несколько оторопев. — Это же закрытый женский монастырь. Никто туда не заходит, и никто оттуда не выходит.

Это сообщение ошеломило Дору. Она даже остановилась.

— Вы что же, хотите сказать, что они там заточены? — спросила она.

— Не заточены, моя милая, — рассмеялась миссис Марк. — Они там по доброй воле. Это же не тюрьма. Напротив, попасть туда очень трудно, только избранные удостаиваются этой чести. Они, как Мария в притче, избрали себе благую часть.

Дора с миссис Марк тронулись дальше.

— И что же — они никогда не выходят оттуда? — допытывалась Дора.

— Нет, — сказала миссис Марк. — Бенедиктинцы дают обет — всю жизнь провести в том монастыре, где дают первый обет послушания. Там они и умирают, там их и предают земле, на монастырском кладбище.

— Какой ужас! — воскликнула Дора.

— Тише теперь, пожалуйста, — понизила голос миссис Марк.

Они подходили к краю дамбы. Теперь Дора увидела, что высокая стена, которая, казалось, подымается прямо из озера, на самом деле отстоит от воды ярдов на пятьдесят. От берега разбегались две извилистые тропки, присыпанные галькой: одна вверх, к центральному входу — огромным, наглухо запертым деревянным воротам, а другая влево, вдоль монастырской стены.

— Эти врата, — вполголоса поясняла миссис Марк, — всегда на запоре. Они распахиваются только перед той, что принимает постриг. Это весьма впечатляющая церемония. Она происходит ранним утром. Кстати, через недельку-другую они тоже распахнутся. Доставят новый колокол, и его повезут этой дорогой, будто он принимает постриг.

Они свернули влево, на дорожку, которая вилась меж стеной и озером. Дора увидела длинное кирпичное строение с плоской крышей, уродливым наростом выпиравшее с наружной стороны стены.

— Не шедевр, конечно, но это строилось не для красоты, — сказала миссис Марк. — Здесь приемные, куда приглашают монахинь для бесед с мирскими людьми. А в конце есть часовня для приходящих, где и мы можем принимать участие в монастырской службе. Монастырский храм — это огромное здание, оно стоит прямо по другую сторону стены. Отсюда виден лишь краешек его черепичной крыши — вон там, за деревьями.

Через зеленую дверь с края здания они прошли внутрь. Перед ними открылся коридор со множеством дверей.

— Я вас проведу в одну из приемных, — сказала миссис Марк, переходя почти на шепот. — Не будем пока отвлекать вашего мужа. Он работает там, в самом конце.

Они отворили первую же дверь. Дора очутилась в маленькой квадратной комнатке, совершенно пустой — только два стула да блестящий линолеум на полу. Стулья были повернуты к противоположной от двери стене, вся ее верхняя часть была затянута большим марлевым экраном. Миссис Марк подалась вперед.

— Другая половина комнаты, — сказала она, — уже по ту сторону, в обители.

Она потянула марлевый экран за деревянную рамку, и тот отворился, словно дверца, оставляя за собой окошко, забранное металлическими прутьями с зазором дюймов в девять. С внутренней стороны к решетке вплотную прилегал второй марлевый экран, скрывавший другую половину комнаты.