Колокол Люцифера

В то самое время, когда советские военнопленные умирали в нацистских лагерях военнопленных от голода и болезней каждый день тысячами, коллаборационистская газета «За Родину» писала: «Барак №10. Группа военно-пленных, возвратившись с работы из города, закусывает — кто ест хлеб с сыром, кто с колбасой. У иных мёд, масло. Любители овощей едят огурцы. Это они получили сегодня за хорошую работу сверх того, что выдаётся в лагере. Идёт оживлённая беседа: — Что скрывать, товарищи, — мы в армии так не ели, как здесь…»

К концу 1941 года на втором этаже здания отдела радиопропаганды на Викторияштрассе 10 был создан небольшой лагерь военнопленных, где периодически стали появляться очень известные в Советском Союзе военнопленные.

После череды пленённых вермахтом советских генералов, в октябре 1941 года в отдел поступил, попавший в плен, сын Сталина. На радость нацистов сын Сталина позволил себе пренебрежительные замечания о советском руководстве и действительно, как следовало из рассказов красноармейцев, слушавших эту радиотрансляцию, она произвела сильное впечатление.

К концу 1941 года радиопередачи стали вести на других языках, на азербайджанском, грузинском, армянском, крымско-татарском, калмыцком, осетинском и других языках народов СССР.

Советских солдат призывали немедленно сдаваться в плен, чтобы строить новую Россию без сталинизма. Пленные рассказывали в радиопередачах о гитлеровском рае, где каждого ждёт сытная богатая жизнь, где есть работа и уважение немцев к традиционной русской культуре, которую пытались искоренить большевики, насаждая свою, революционную, отрицавшую исторические корни русского народа, традиции и православную веру. По радио звучала русская музыка, которая была чрезвычайно эффективным средством воздействия. Министерством пропаганды Рейха специально заказывались грампластинки русской народной и классической музыки.

В то же самое время о смерти миллионов советских солдат от голода и болезней в лагерях военнопленных, разумеется, никто в радиопередачах не упоминал.

Отмечая успех немецких пропагандистов, командующий тылом армейской группы «Центр» отмечал: «Явка в плен солдат разбитых частей проходит успешно».

Из-за просчётов советского военного командования сотни тысяч солдат оказались в окружении, попали в глубокий немецкий тыл даже не вступив в свой первый бой. Красноармейцы, потеряв связь с командирами, прятались в лесах, по деревням и сёлам.

Одни советские бойцы, находясь в крайнем истощении, раненые и больные, от полной безысходности, а другие под влиянием нацистской пропаганды сдавались в плен. Таким образом, в первые недели войны в плен попало около 1,5 млн советских солдат.

Сводки с фронта, рассчитанные на внутреннее потребление населением Третьего рейха всегда внушали оптимизм и веру в скорую победу, чтобы в реальности не происходило на фронте.

Разгром вермахта под Сталинградом и окружение 330-ти тысячной группировки вермахта, которое закончилось массовой гибелью десятков тысяч немецких военнослужащих от голода и морозов, пленением более сотни тысяч солдат, офицеров и генералов, включая фельдмаршала Фридриха Паулюса, не стали поводом для изменения тона новостей, они все также оставались бодрыми и оптимистичными.

Гёббельс 17 января 1943 года, т.е. в самый разгар сталинградской катастрофы, говорил: «В стране и за рубежом не должно быть ни слова об ультиматуме большевиков окружённым под Сталинградом немецким войскам, как и о том, что его отклонили». Если бы не было нацистской революции, сегодня Европа была бы большевистским континентом. Вместо фронтовых сводок нам нужно подчеркнуть опасность, которую принесла бы возможная победа большевиков».

Нацистская пропаганда к концу января 1943 года начала старательно создавать культ героев Сталинграда. «Я позабочусь о том, чтобы сделать из кажущейся неизбежной катастрофы под Сталинградом событие, которое мы в психологическом смысле используем для укрепления немецкого народа», — говорил Гёббельс 27 января 1943 года.