Колокол (СИ)

— Ну, хорошо, я же просил тебя не обращать на это внимание, они тебе просто завидуют.

— Но я старалась, — тихо ответила Даша. Виталий не смог больше держать строгий вид и рассмеялся.

— Как же ты этого балбеса поборола то, он же вдвое больше тебя?

— Не знаю, — ответила Даша и, вспомнив, расхохоталась.

— Ладно, давай есть, а то у меня осталось не более получаса.

— Папа, я буду послушной!

— Я это уже слышал, — ответил Виталий и ложкой легонько стукнул Даше в нос.

«Пора бы ей все рассказать, уже почти взрослая стала» — подумал Виталий, глядя на нее. Не то чтобы он боялся этих разговоров, нет. Даша знала, что он ее усыновил, но сразу стала называть его папой, хотя он этого не просил. Рассказывать о том, что случилось в поселке, было рано, он ждал, когда она повзрослеет. Он доел суп и с удовольствием принялся за второе.

Бледный как смерть Воронов вышел из леса. На руках он нес спящую девочку, закутанную в его куртку, испачканную кровью. Воронов еле шел, силы были на исходе. Лейтенант как мог подбежал к нему и взял девочку на руки. Воронов сел на землю и обхватил лицо руками. Спрашивать его было сейчас бесполезно.

Доковыляв до машины, лейтенант положил ее на заднее сиденье. Приказал водителю немедленно отвезти ее в госпиталь, ее и Агеева, который упирался и хотел уступить место командиру.

Доктор Рабинович по приезду сразу же определил ее в свой кабинет, подальше от тяжелобольных, а других и не было. В кабинет вкатили койку, вынесли стол доктора в коридор. Несколько дней она лежала под капельницами, и никто не мог ее разбудить.

На третий день Даша открыла глаза и громко закричала: «Мама!». Девочка ничего не помнила, не знала, как здесь очутилась, что с ней было. Но она знала, как ее зовут. Она не могла сказать, кто ее отец и мать, и где они. Родственников найти не удалось.

Виталий часто заезжал в госпиталь и проведывал ее. Он разговаривал с ней, пытался разными способами расшевелить ее память, но на двери висел тяжелый замок.

Он знал, что произошло в деревне, то, что обнаружили его бойцы, до сих пор облетает легендами по всем деревням, болтают много люди.

На следующий день после памятной ночи, отряд лейтенанта Козлова приехал в поселок. В живых там остались только дети и небольшая часть стариков. Они прятались в дальних домах. Некоторые дома сгорели дотла, а на центральной площади все было усеяно трупами расстрелянных женщин, трупами боевиков, с перегрызенными глотками. Никто из живых ничего не помнил, только по смутным обрывкам лейтенант смог составить картину происходящего, но его рапорт, как и предыдущий, начальство настоятельно рекомендовало уничтожить, чтобы не раздувать излишние суеверные страхи в людях.

— Это здесь, — сказал Дима, и остановил черную колесницу около подъезда.

— Не будешь подниматься? — спросил его Владимир.

— Думаешь, она меня вспомнит?

— Знаешь, я бы не хотел, чтобы Николай ей своим методом память ввернул, — тихо проговорил Владимир, — это будет тяжело для нее.

— Ты к ней привязался, я смотрю, — пробасил Дима и дружелюбно хлопнул Владимира по плечу.

Владимир мрачно посмотрел на Диму.

— Ты главное это Николаю не говори.

— Я и не собирался, но не думаю, что он чего-то не знает, все и так понятно. Главное, чтобы эти не догадывались, — сказал Дима и ткнул пальцем в небо.

— Про Олега слышал?

— Да, им теперь с Рашидом на Совете отчитываться. Плохо все закончится, чую, что прикроют нас опять.

— Не будем загадывать. А кто от нас выступать будет?

— Матвей Федорович. Эти гады Николая Борисовича как свидетеля вызвали.

— Да, дела не очень.

— Поживем, увидим. Пошли.

— Пошли.

Стрелки часов приближались к часу дня, когда двое мужчин вошли в подъезд пятиэтажного дома по улице Цветов.

Виталий собирался уже выходить, когда в дверь позвонили. «Странно — подумал Виталий — кто бы это мог быть?».

— Ты ждешь кого-нибудь? — спросил он Дашу.

— Нет, может это Машка?

— Хм, сиди пока на кухне, я посмотрю, — он подошел к двери, — кто?

— Виталий Козлов здесь проживает? — в глазок двери было показано удостоверение полковника внешней разведки.

Виталий замешкался, но открыл дверь.

— Мы можем войти? — спросил его человек, держащий удостоверение. Он был чуть ниже Виталия, но шире в плечах. Его суровое лицо не выражало никаких эмоций. Позади него боком стоял высокий рыжий парень, по краям его губ то и дело пробегала тень улыбки.

— Да, конечно. Пройдемте на кухню. Но, у меня мало времени, я должен через полчаса уже быть на службе.

— О министерстве не беспокойтесь, этот вопрос мы берем на себя. Называйте меня Владимир. Это Дима, — показал на рыжего Владимир, — давайте пройдем на кухню, думаю, там будет удобнее.

Все трое вошли на кухню. Даша сидела на стуле, с интересом разглядывая гостей. Дима широко улыбнулся и подмигнул левым глазом Даше. Даша нахмурилась, казалось, что она пытается что-то вспомнить. Мужчины сели за стол, Виталий сел возле дочери, напротив гостей.

— Даша, оставь нас, нам поговорить надо.

— Нет, пусть остается, — сказал Владимир, — наш вопрос ее также касается.

Виталий посмотрел на Дашу и, проследив ее взгляд, спросил ее:

— Ты что-то вспомнила.