Колокол (СИ)

— В процессе работы мы смогли частично доказать теорию «Свободы воли», разработанную профессором Петровым. Метод вариативности внесения незначительных изменений исходных условий, а также дифференциальная составляющая степени вмешательства в становление социума доказало, что вне зависимости от силы и глубины манипулирования без критических изменений среды в целом, основополагающим фактором выбора остается коллективное сознание. К этому же выводу пришла и группа Лю Сина, но используя другие методы.

Закашлявшись, я налил стакан воды. Отложив в сторону данные отчета, я продолжил.

— Вы, безусловно, знаете это все. Можно еще много раз говорить о том, что нам удалось добиться с точки зрения науки. Но об этом мы в полной мере можем поговорить на будущем конгрессе, который состоится в следующем месяце в Новосибирске. Я бы хотел остановиться на несколько иных моментах, а именно на характере работы в поле Эксперимента. Ни для кого не секрет, что человек находясь в поле Эксперимента, испытывает сильные физические и психо-эмоциональные перегрузки. Вы помните, скольких инженеров пришлось отправлять на лечение после нескольких земных недель или месяцев, проведенных в Эксперименте. Проживая за несколько незначительных промежутков земного времени многие годы, мы стареем. В первую очередь мы стареем душой. Было много споров о том, что есть душа на самом деле. Никто пока не смог дать точного определения. Но я скажу прямо — душа есть, и она стареет. Мне пятьдесят четыре года, это ни для кого не секрет. Но проведя в Эксперименте более двенадцати столетий, я на самом деле тысяча двухсотлетний старец.

Раздался смех, даже серьезные члены коллегии смягчились в лице и широко улыбались.

— Я рад, что внес немного разрядки в напряженность. Но в данном случае я не шучу. Моих товарищей, а значит и меня, как руководителя группы, обвиняют в серьезных вещах. Я никогда не спорил, что эти обвинения ложны или несущественны. Нет! Наоборот! Они более чем серьезны — они чудовищны по своей сути!

На меня обратились сотни удивленных глаз. Матвей Федорович лихорадочно что-то искал в копии выступления, ребята непонимающе смотрели на меня. Только Лю улыбался, он догадался, старый лис.

— Но! Но, скажите мне, пожалуйста, кто из вас умирал?

Зал обмер. Коллегия настороженно смотрела на меня, Второй Советник хотел было что-то сказать, но Третий Советник знаком остановил его.

— Кто из вас умирал? — я повторил вопрос. Выждав паузу, я продолжил, — а мы умирали, много раз. Кто-то скажет, что за столько веков и ошибок и не вспомнишь. Это не правда — те, кто работали в Эксперименте, помнят каждый раз, чувствовал все, все, что уготовила судьба. Чувствовали, как захлебываются и тонут, чувствовали, как их раздирают на части дикие звери, чувствовали, как насквозь их протыкают мечом, или четвертуют на площади, когда ты хотел привнести людям радость познаний. Чувствовали, как тебя на клочки рвет ядро, как твои ноги отделяются от тебя, как твое тело становится решетом, как ни клочка живого места не остается на тебе.

Я остановился. Было тяжело говорить, во рту все пересохло.

— Никакая реабилитация не сможет стереть этих воспоминаний, никто не сможет стереть это из наших снов… Мы люди, поэтому мы слабы. Мы не машины, мы не можем всегда и во всем быть беспристрастными, как требуют это Правила. А правильно ли это? Правильно ли то, что мы, работая в Эксперименте должны быть беспристрастны к происходящему? Нет! Нет! И еще раз нет! Сколько было случаев поглощения сознания? В таком случае найти человека бывает очень сложно. Человек, с поглощенным сознанием начинает жить, он живет не по земным законам. Он проживает свою жизнь в другом мире. Наша задача максимально исключать подобные случаи, но это, как показала практика, невозможно. Я не стану оправдывать моих товарищей — это был их выбор, это была их жизнь. Жизнь, которая не имеет отношения к нашей с вами. Поэтому и не нам судить об их поступках.

Я замолчал. Ожидая реакцию со стороны оппонентов, я получил лишь молчание. Медленно наливая себе воды в стакан, я смотрел на Лену. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, я понял, что все это время рассказывал все ей. Она была моим главным слушателем, пусть коллегия принимает свое решение, но я должен был быть честен перед моими товарищами, честен перед собой.

— Пока еще никто из нас не пришел к точному определению тех, с кем нам приходится работать в Эксперименте. Кто-то называет это набором случайностей, кто-то моделями человечества. Все это неверно. Мы работаем с людьми.

Зал выдохнул. Я был под прицелом сотней пронзительных глаз, я нарушил негласное табу, пути назад не было.