Колокола Бесетра

Решись она копнуть глубже, следующий вопрос звучал бы так:

«Она была тогда такой же, как сейчас?»

«Почти».

Разве что не пила.

— А где вы повстречались?

— В коридоре на телевидении, на улице Коньяк-Жей.

Так оно и было. В то утро телевидение устраивало круглый стол, в котором принимал участие и он как представитель крупных газет. Выйдя из студии, Могра задержался в коридоре с Боденом — одним из своих бывших сотрудников. У двери в соседнюю студию стояла очередь из молоденьких девушек примерно одного возраста.

— Чего они ждут?

— Для какой-то постановки им нужны, кажется, две статистки — вот девицы и хотят предложить свои услуги.

Стоя все там же, они продолжили разговор, и в конце концов Могра поймал себя на мысли, что не сводит глаз с одной из девушек, предпоследней в очереди.

Чем она так привлекла его внимание? Своим не то жалобным, не то трагическим видом? Длинным белым лицом, казавшимся еще длиннее из-за плохо расчесанных волос, частично закрывавших щеки и падавших на плечи?

На ней было помятое пальтишко, туфли со стоптанными каблуками, один чулок поехал.

Она выглядела несчастной и трогательной. Глаза девушки были так пристально устремлены на дверь, за которой решалась ее судьба, что Могра захотелось сказать ей несколько слов ободрения.

— Ты их знаешь?

— Некоторых, которые часто здесь бывают. Они прибегают, как только становится известно, что готовится новая телевизионная пьеса.

— А ту, то стоит предпоследней?

— Это с немытыми-то волосами? В первый раз вижу. Она, похоже, раньше здесь не бывала.

Почувствовала ли девушка, что разговор идет о ней? Поняла ли, что задела какую-то струнку одного из этих мужчин, ведущих здесь себя как дома? Как бы там ни было, но ее взгляд, покорный и вместе с тем умоляющий, задержался на Могра.

Он несколько раз отворачивался, но потом снова принимался буравить ее взглядом.

— Похоже, она дошла до ручки…

— Некоторые даже падают в обморок из-за того, что последние сутки ничего не ели.

— Думаешь, у нее есть шансы?

— Маловероятно. Постановка костюмная, а я что-то плохо ее себе представляю при дворе Людовика Шестнадцатого.

Бодена удивил интерес, который проявил к девушке его бывший шеф, а тот так чуть было и не ушел, не познакомившись с нею. Помог случай. Бодена позвали в студию, откуда он недавно вышел, и приятели пожали друг другу руки.

— До встречи…

Оставшись один, Могра заколебался. Теперь уже несколько девушек смотрели на него с надеждой, догадываясь, что этот человек пользуется здесь влиянием.

Почему одна из них прыснула со смеху? Этот смешок тоже чуть было не решил судьбу Лины.

Оправившись от смущения, Могра взял себя в руки и несмело проговорил:

— Будьте добры пойти со мною, мадемуазель.

— Я?

Они дошли до конца коридора, свернули налево, потом еще раз налево. Он не знал, куда ее повести. Ему казалось, что она пошла с ним из любопытства или из жалости. В поисках свободного кабинета он приоткрыл несколько дверей, но все оказалось напрасно.

— Пойдемте отсюда…

Она следовала за ним, как сомнамбула. На улице Леонар поспешно вышел из машины и открыл перед ним дверцу.

— Я еще не еду. Подождите меня.

Он отвел девушку в ближайшее кафе.

— Что вам взять?

— Кофе со сливками.

Пока он делал заказ, она все так же пристально смотрела на него.

— Вы ведь не с телевидения, верно?

— Верно.

— Вы главный редактор газеты. Я видела вашу фотографию. Зачем вы меня сюда привели?

— Мне сказали, что там, наверху, у вас нет никаких шансов…

— Что вы от меня хотите?

Она держалась недоверчиво, чуть ли не агрессивно.

— Поговорить…

— И все?

— Я мог бы подыскать вам работу в других массовках, быть может, даже маленькую роль.

— Да вы сами в это не верите.

— Не исключено, что я нашел бы вам дело в газете.

— Но я ж ничего не умею. Не знаю стенографии, не умею печатать на машинке, с орфографией у меня плохо, я несобранна…

Она не сводила глаз с хлебницы с рогаликами, стоявшей на столе.

— Можно?

— Пожалуйста.

— Заметно, что я голодна? Потому-то вы меня сюда и привели? Я знаю, это звучит, как фраза из слезливого романа, но я действительно ничего не ела со вчерашнего утра.

— Где вы живете?

— Начиная с сегодняшнего дня, нигде.

— А родители?

— Нет у меня родителей. Меня воспитала тетка.

— Она живет в Париже?

— В Лионе.

— И больше вами не занимается?

— Я от нее сбежала.

— Когда?

— В прошлом месяце.

— А в Лион вы вернуться не хотите?

— Прежде всего, она не возьмет меня назад, потому что я забрала с собой все деньги, какие только смогла найти. Сумма, впрочем, небольшая, у меня от нее уже ничего не осталось. А потом, я хочу жить в Париже.

— Почему?

Она пожала плечами и потянулась за вторым рогаликом.

— А почему вы живете здесь? Вы тут родились?

Она съела восемь рогаликов и под конец уже с трудом проглотила заказанные пирожки. Когда он вытащил бумажник и начал отсчитывать банкноты, она уставилась ему на руки.

— Ваши вещи остались в гостинице?

— Они отдадут их мне только после того, как я с ними расплачусь.

— Этого вам хватит?

— Даже больше, чем нужно. Вы хотите дать мне эти деньги?

— Да.

— Почему?

Он не знал, как ответить на этот прямой вопрос, и почувствовал себя неловко.