Колокола Бесетра

Почему это должно было случиться? Таким вопросом он не задается. И находит, что все это даже забавно. Быть может, слова приобрели теперь иной смысл? Или они перепутались в его ленивом мозгу? Вместо слова «забавно» он охотно сказал бы «утешительно», но так вроде не говорят. Это похоже на какую-то игру, в которую он играет без ведома окружающих, делая вид, что слушает разглагольствования Бессона.

Уже очень давно, возможно, даже всегда, Рене ждал катастрофы, а в последние месяцы так сильно ощущал ее неотвратимость, что ожидание уже стало раздражать.

Бессон д'Аргуле ходит вокруг да около, боится произнести слово, которое так или иначе произнести придется: гемиплегия [2].

– Так вот, немного о том, почему ты все же не в Отейле. Когда я понял, что у тебя, скорее всего, тромбоз средней артерии головного мозга, я пригласил своего коллегу Одуара – профессора-невропатолога и главного врача Бисетра. ТЫ должен был о нем слышать. Это он осматривал тебя вчера вечером, а потом сделал спинномозговую пункцию. Ну вот, Одуар решил, что будет лучше, если тебя положат сюда, где есть квалифицированный персонал, которому он полностью доверяет. Тут есть две отдельные палаты, и одна как раз оказалась свободной. Поэтому с вечера понедельника ты лежишь здесь.

Бессон улыбнулся.

– Надеюсь, ты не сердишься на нас с Одуаром, что мы поместили тебя в больницу с такой зловещей репутацией? Кстати, твоя жена сперва была очень недовольна, но я доказал ей, что тебе будет здесь даже лучше, чем в частной клинике, хотя особой роскоши тут нет...

Могра моргает – просто так, машинально, и его приятель озадачен: а может, больной подает ему какой-то знак?

– Я тебя не утомил?

Могра не может управлять мышцами лица, но всем своим видом старается дать понять, что он не устал, и врач, похоже, его понимает.

В дверь слева от кровати вставлены матовые, вернее, покрытые тонкой насечкой стекла, искажающие изображение; время от времени в них появляются нескладные тени – это люди, которые передвигаются на костылях, но при этом совершенно бесшумно. Загадка! Может, они в туфлях на войлочной подошве?

Бессон, должно быть, приготовил свою речь заранее и нити не теряет.

– Ты достаточно разбираешься в медицине, поэтому я скажу тебе, к какому заключению пришли мы с Одуаром. Тут я полагаюсь в основном на Одуара, он в этом разбирается лучше... Как любой, ты примерно представляешь, что такое односторонний паралич, однако не знаешь, что они бывают разные, как по своим причинам, так и по проявлениям, у каждого своя клиническая картина, и в каждом случае можно сделать вполне определенный прогноз...

К чему столько слов? Не лучше ли просто сказать, что его случай самый банальный и не слишком серьезный?

– В твоем случае поясничная пункция была совершенно необходима. Никакой патологии мы не обнаружили, значит, имеем дело с обычным мозговым кровоизлиянием, которое...

Бессон обиженно хмурит брови и долго закуривает сигарету.

– Ты меня не слушаешь?

Могра по мере сил дает понять, что слушает.

– Значит, не веришь. Считаешь, что я тебя успокаиваю, заговариваю зубы.

Да нет же! Об этом он и не думает. Просто он пересек какой-то невидимый барьер и теперь находится в другом мире. Ему даже делается как-то странно при мысли, что этот знаменитый человек, командор ордена Почетного легиона, который сидит у постели и тратит время на бесполезные объяснения, – его друг и они давным-давно на «ты». Впрочем, он и сам командор ордена Почетного легиона!

Разница лишь в том, что один из них теперь наполовину па-ра-ли-зо-ван!

Как, к примеру, Феликс Арто, его лучший репортер, который побывал по редакционным заданиям и на Амазонке, и в Тибете, и в Гренландии, брал интервью у глав чуть ли не всех государств, великий Феликс Арто, шумный и неутомимый, способный провести несколько ночей без сна и не моргнув глазом выпить за один присест целую бутылку виски.

Так же, как и он, Арто был найден без сознания в номере роскошной гостиницы на Елисейских полях, где развлекался с какой-то молодой американкой.

Он был разведен. Родственников в Париже не было, и поэтому Рене Могра как его шефа вызвали к нему среди ночи. Он помог гостиничному врачу и санитарке надеть на друга штаны и поехал с ним в «скорой помощи», которая доставила больного в американскую больницу в Нейи.

Арто было всего сорок пять. Спортсмен, бывший игрок в регби, он вечно искал с кем-нибудь ссоры. Его лечил не профессор Одуар, а главный врач клиники, название которой Могра забыл – низкорослый, рыжий и очень худой человечек, носивший слишком длинный халат, из-под которого были видны лишь ботинки.

В течение нескольких часов Арто обследовали, сделали спинномозговую пункцию, потом электроэнцефалограмму.

Кстати, а ему самому сделали энцефалограмму, пока он находился в коме? И ведь никак не спросишь! Теперь он полностью зависит от окружающих. Им самим придется догадываться, что ему нужно.

Когда Могра вошел в палату Арто, у того из левой руки тоже торчала игла, соединенная трубочкой с капельницей.