Колокола Киртана

- Людей Сиркула?

Он кивнул.

- Да. Тех, что поджидали нас вверху.

Аста вскочила на ноги и пошатнулась. Блейд поддержал ее.

- Сколько у нас времени? Они идут за тобой? - Девушка начала поспешно сворачивать плащ.

- Они лежат. А мы - мы съедим их ужин, погреемся у их костра и переночуем в их хижине.

Выпрямившись, Аста прижала руки к груди; Блейд заметил, что пальцы ее дрожат.

- Ты... ты убил их?

- Разумеется.

- И Сиркула?

- Нет. Его там не было. Одни горцы, несчастные дикари, которых он пустил по нашим следам.

- О, Вечный Огонь! Столько смертей и крови... ради меня... Сумею ли я замолить этот грех?

- Сумеешь, - Блейд подтолкнул ее к тропинке. - У женщин это получается гораздо лучше, чем у мужчин.

- Почему? - в наступающих сумерках ее огромные глаза казались темными.

- Потому что женщины рожают детей, глупышка. Мужчины уничтожают, женщины создают... как правило, так... - Они уже шли по тропе к перевалу. - Вот почему убить женщину гораздо больший грех, ведь она могла бы дать жизнь целому роду. Смерть женщины - смерть множества ее потомков, понимаешь? Разве в святых книгах Киртана об этом не сказано?

Она покачала головкой.

- Нет.

- О чем же там говорится?

- Женщина должна услаждать жизнь мужчины... покорствовать его желаниям... вести дом... молиться...

- Все это ложь! - Блейд обошел девушку справа, стараясь заслонить груду трупов в двадцати шагах от тропы. Впрочем, в сумерках она походила на большой округлый валун, застывший в каменной неподвижности. - Вечный Огонь породил мир - подобно тому, как женщина рождает дитя; разве он хочет, чтобы женщина в этом мире была игрушкой мужчины?

- Ты говоришь странное, - Аста задумчиво теребила локон, выбившийся из косы. - В наших книгах написано иначе.

- Потому что их писали люди, а не Бог, девочка.

Она помолчала, потом нерешительно подняла к нему смутно белевшее в полумраке лицо.

- А ты, Ричар... ты много убивал?

- Много. - Ему не хотелось об этом вспоминать.

- И женщин?.. Женщин тоже?

Блейд вздохнул. Как трудно разговаривать с детьми, особенно с теми, кто стоит на пороге зрелости!

- Да, - неохотно признался он, - и женщин тоже. Хотя я не назвал бы их так.

- Почему?

- Видишь ли, детка, женщина, изменившая своей природе, своему предначертанию, становится чудовищем.

Когда они пошли к шалашу, уже стемнело. Эта неказистая постройка из жердей и шкур смутно напомнила Блейду индейский вигвам. У порога тлел костер; рядом, прямо на земле, стоял медный котелок на трех ножках с каким-то густым варевом - оно было еще теплым. Вероятно, горцы ели эту кашу руками; Блейд не обнаружил ни чаш, ни чего-либо напоминающего ложки.

Аста откинула полог и они, встав на колени, скользнули в шалаш. С облегченным вздохом Блейд опустился на травяную подстилку у самого входа, сбросил с плеча мешок и оглядел убогое жилище. Два полных меха воды, объемистый куль с крупой, толстый ломоть сала, завернутый в холщовую тряпицу... Больше ничего. Похоже, эти горцы отличаются спартанскими привычками, подумал странник.

Расстелив плащ, Аста выбралась наружу, и он услышал, как девушка возится у костра. Вскоре пламя разгорелось, рыжие языки начали лизать закопченный бок котелка, потом Блейд ощутил запах пищи, наполнивший его рот слюной. Покопавшись в мешке, он вытащил две небольшие чаши и тоже вылез из шалаша.

Варево было вполне терпимым и щедро приправленным салом. Аста съела немного, но Блейд, стосковавшийся по горячему, опростал половину котелка. Пища согрела его; казалось, энергия и сила тех, кому не довелось закончить ужин у этого костра, вливаются в его жилы, наполняют мощью уставшее тело.

- Ложись, Ричар, - Аста коснулась его плеча. - Каждый вечер я засыпаю, а ты остаешься у костра, стережешь мой сон... - она порывисто вздохнула. - Сегодня моя очередь. Я успела отдохнуть, пока... пока ты...

- Пока я отвоевывал этот котел с кашей, так? - Блейд усмехнулся. Ну, и что ты будешь делать тут, малышка? Одна в ночи, без оружия?

- Почему без оружия? Я возьму твой арбалет!

- Ты сможешь выстрелить в человека? - он приподнял бровь, всматриваясь в утомленное личико девушки.

Она опустила глаза.

- Нет... наверно, не смогу... - с минуту она молчала, потом, снова вздохнув, произнесла: - С тобой хорошо, спокойно. Ты добрый...

- Как те старые монахини в Критоне?

- Нет. Они наставляли в покорности... Ты учишь меня совсем иному.

- Нельзя научить тому, чего в человеке нет от рождения, - произнес Блейд. - Видишь - тебя наставляли в покорности, но ты не захотела превратиться в покорную подстилку. Не появись я в Ластроме, ты бы все равно ушла, верно? Другим образом, но - ушла.

Аста кивнула.

- Я хочу спросить, Ричар... - щеки ее порозовели, губы приоткрылись, как лепестки цветка. - Почему ты помог мне? Как я могу расплатиться с тобой? Чем?

- И давно тебя мучают такие вопросы? - с легкой насмешкой произнес странник.