Колокола любви

— Владимир, — вновь позвал его Бунин.

— Что? — очнулся тот.

— Я хотел спросить… Только ты пойми меня…

— Да, — Владимир с удивлением смотрел на поэта. — Что? Я слушаю…

— Видишь ли… Я никогда не участвовал в дуэли… Я хотел спросить о правилах… Как мне следует себя вести?

— Ты не участвовал в дуэлях? — изумлению Воейкова не было предела. — Так зачем же ты теперь согласился?

— Я же объяснил… — пробормотал Бунин. — Из-за любви… Да ты мне попросту скажи, что мне надлежит делать?

— Попросту? Изволь, — усмехнулся Владимир. — Попросту тебе надлежит взять в руки пистолет и, сходясь с десяти шагов, выстрелить в противника. И убить его или ранить, как повезет. В противном случае он тебя убьет или ранит.

— Да-а, — протянул поэт.

— Кирилл, ты что, боишься? — спросил Воейков.

— Нет! — вскинулся Бунин. — Как ты мог подумать? Я просто не хочу вызывать насмешек своим незнанием правил поединка!

— Конечно, я понимаю… — Владимир озабоченно смотрел на друга.

Бедный! Он пока еще не понял, на что согласился.

— Впрочем, стороны могут примириться, — начал Воейков.

— Нет! Примирение невозможно! — гордо заявил Бунин.

— Как знаешь, Кирилл, — ответил ему Владимир.

К месту дуэли они прибыли вовремя. Но противники уже их ждали. Храбров, следуя договоренности, раздобыл и привез с собой заспанного доктора, привычного к подобным историям.

— Господа, примиритесь! — согласно обычаю произнес капитан.

Оба противника молчали.

— Полагаю, что примирение невозможно, — ответил Владимир.

— Что ж, тогда… — произнес Храбров, — вот оружие.

Пистолеты явились на свет Божий, противники взглянули сперва на них, потом друг на друга…

Владимир взял саблю и воткнул ее на том месте, к которому предполагалось сходиться. Они с Храбровым отсчитали шаги и поставили дуэлистов друг против друга. Буянов разделся до рубашки, и поэт последовал его примеру. Храбров невольно вздохнул.

— Сходитесь! — произнес капитан. Бунин неверными шагами двинулся вперед.

Буянов, как человек более решительный, резво двинулся с места и, достигнув определенной ему отметки, вскинул руку с пистолетом, поднял ее наверх и выстрелил… в воздух!

Храбров ахнул и закусил губу.

«Шельмец! — промелькнуло у него в голове. — Играет со смертью!»

Бунин, замерев на миг перед выстрелом и вдруг осознав произошедшее, также поднял руку и выстрелил в воздух.

— Молодец! — крикнул капитан. — Оба молодцы!

И Храбров кинулся вперед к спорщикам.

— Вот это дуэль! Всем бы так!

Владимир рассмеялся. У него отлегло от сердца. То, что должно было иметь конец кровавый и трагический, сделалось смешно и вовсе не страшно. Но смех был смехом облегчения, а не обиды.

— Храбрец и гусар! — крикнул Буянов, адресуясь к поэту. — Едем в ресторацию и — я настаиваю — будем пить брудершафт!

— За мой счет! — в тон ему провозгласил Бунин.

— Ну уж нет! — проревел Буянов. — За мой!

— Полно, господа, едемте отсюда! Решим все по дороге, — ответил разумный Храбров. — Да надо отпустить доктора…

— Я этим займусь, — сказал трясущийся от смеха Владимир. — Пока миритесь!

Через пять минут четверка, сделавшаяся вдруг закадычными приятелями, уже катила назад в желании сначала отметить свое примирение в доме Буянова, а уж после отправиться в ресторацию и прокутить там до другого утра.

13

— Барышня! Барышня! — в комнату вбежала горничная, округлившая от страха глаза. — Что я слышала!

Девица только что подслушала разговор между Владимиром и его приятелем.

— Господа стреляются!

— Что? Какие господа? Ты о чем? — Лиза даже подскочила в кресле.

— Только что господин Бунин говорил нашему барину Владимиру Петровичу, что будет стреляться с этим, как его там, ротмистром господином Буяновым из-за… из-за… — Горничная тут замялась и опустила глаза.

— Из-за чего? Да говори же! — крикнула в нетерпении Лиза.

— Из-за вас, — шепнула девушка, подняв лукавые глаза на барышню. — Ух, Елизавета Павловна! Вот это да! — Она была просто в восхищении. — В нашу барышню насмерть влюблены кавалеры, да так, что стреляются! И один — гусар! А то девушка Шубиных хвасталась, что из-за их барышни корнета убили, а из-за вашей, говорит, никого… Вот теперь она замолчит!..

— Параша! — строго прервала горничную Лиза. — Не смей! Слышишь, никому не смей об этом говорить! Клянись тотчас же!

Лиза была так серьезна, что побледневшая горничная тут же поклялась и точно клятву сдержала, хотя и страшно сожалела об этом. А Лиза расспросила о подробностях и выяснила, что поединок состоится утром, на рассвете. Она места себе не находила от страха. Вмешаться не было никакой возможности, да станут ли ее слушать? Она пыталась было заговорить с Владимиром, но тот против ожидания так холодно глянул на нее, что она осеклась и более ни слова не сказала. Она порешила ждать, а там уж как Бог даст. Бедный Кирилл Михайлович!

Когда утром она проснулась и спросила о Владимире Петровиче, ей доложили, что он давно уехал. Лиза думала, что так или иначе он вернется довольно скоро, но его не было ни к часу дня, ни позже… Что, если и он стрелялся, закралась ей в голову ужасная мысль… А если он погиб?..