Читаем Колокола полностью

Колокола

ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Земля раскаялась. Пожалела людей, которым принесла и беды и горе. Потеплело. Как оно и положено, заблестели оконные стекла. Потемнел снег. Вода потекла с крыш, принялась долбить тротуары. «Кап-кап; свет-свет; побыстрей-побыстрей; так-так». (Ждите к вечеру гололедицу.) Из белизны выпархивали влажные темные пятна деревьев. Их разутые и раздетые ветки причудливо пересекали небо.

...Звонкие голоса детей; скрип полозьев по снежной горке; стук шагов, не смягченных снегом; смех; верещание капель... А всем все равно... Не остановятся, не раззявят рты, по-одумаешь, оттепель (смотрите барометр!).

Погодите-ка... Вот один, который все же раззявил рот: он сидит у дверей своей мастерской, надев короткую куртку и модную меховую шапчонку, наподобие пирожка. В стеклах его пенсне отражаются времена года.

Часовщик не хозяин времени, он всего лишь его слуга. Однако гляньте на его блещущее пенсне! Он умеет жить, и неплохо жить... Умеет красиво блестеть очками!.. Как здорово он умеет!

Светлая мгла ютится только в пассаже — здании с навесом, который подперт не идущими к делу колоннами коринфского ордера. Но если податься влево, — из переулка, бегущего от центральной улицы, навстречу выйдут красивейшие развалины.

Часовня!

А может, вовсе и не часовня. Может, бывший костел. Костел или церковь...

Из зыбких теней, какие возникают только на ярком дневном свету, выпархивает таинственность недостроенного. В обрушившихся камнях читается множество форм, из которых как бы ни одна не договорена.

Под закомарами — фрески. Они в хорошей сохранности: роспись древнего мастера, должно быть, открылась вновь, когда осыпалась штукатурка, наложенная на фрески при реставрации.

Из рамы поздних напластований, снесенных ветром и снегопадом, выступает ярко-синий платок на черных вьющихся волосах, глаза удлиненной формы — до того безмятежные, что кажутся лишенными выражения, девичий полуоткрытый рот... Плечи — покатые; рука, поддерживающая младенца, скрыта еще не осыпавшейся штукатуркой.

Переулок узкий, горбатые улицы вымощены булыжником. Дома отбрасывают на землю островерхие тени.

Напротив развалин, в одноэтажном доме, — певческий клуб. Так и написано: «Певческий клуб». По-русски.

Играют гаммы. Странный звук... Не фортепиано, а фисгармония... Небось досталась клубу от какого-нибудь старого монастыря.

Конец переулку. Впереди — литая парковая ограда. Вот он — домишко Жанны, увенчанный флюгером — «Пеки-Буком».

Дверь подъезда широко растворена, оттуда выносят мебель. У фасада стоит грузовик, у грузовика — хлопочущая хозяйка, одетая в стеганку и пуховый платок.

— О-о-о!.. Зольдат! Извините, месье зольдат...

— Здравствуйте! Кира дома?

— ...?!

— Вы, кажется, переезжаете?

— Да!.. Нам дали новый квартира... Посередине город. В красивый дом.

— Можно подняться?.. Я бы хотел оставить Кире записку.

— Разве месье зольдат не знает, что Кири нет, что Кири уехал?..

— Я... Я ничего не знаю. Я... я болел. После той ночи... В общем, я только сегодня вышел на улицу. В первый раз... А когда уехала Кира?

— Ах, у меня такой нехороши память... Я все забыл, даже адрес наши дорогой Кири...

— Могу вам дать ее адрес.

— Нет, месье зольдат. Вы не можете дать ее адрес... Кири уехала на острова... О-о-о! Вы, кажется, огорчились?.. Вам не нравятся острова? Так красиво на острова!..

— Простите, пожалуйста... А Кира... Она ничего мне не написала?

— Ньет! — расширив глаза, ответила Жанна и отошла в сторонку. В кузов грузовика укладывали никелированную кровать и обеденный стол. — Извините, месье зольдат... Бедны, бедны месье зольдат!.. Ничего!.. На остров так хорошо, так красиво, там весною травка и всякий птиц... И олень, и лодка... Не беспокойтесь... Кири будет там хорошо...

Тем временем молодой парень, внук Жанны, осторожно вынес на улицу странный пакет: голубые и розовые изразцы... останки старого очага.

— Познакомьтесь... Мой внук!

И Жанна ласково улыбнулась. Она улыбнулась, и сделалась очень заметна щербина на подбородке, вмятина, след ушиба или ранения.

— О-о-о, месье зольдат! Не надо так огорчаться... Жизнь, он такой большой... И такой красива... Вы — молод. Время придет — зольдат построит прекрасный город; дворец для хор... Вы ведь будете архитектор?.. Вернитесь, вернитесь, месье зольдат!.. Кири мне дал для вас одну вещь. Вот это кольцо. Кири сказал: «Если придет зольдат — отдайте ему на память это кольцо. Бирюза — победительный камень». Возьмите, месье зольдат!.. И постройте город, чтоб много высоких, много красива, высоки дом!