Колокольчик в Праге

– Но что я узнал… – в возбуждении говорил Алексей, медленно поднимаясь по ступенькам сквера с Дмитрием Молчановым. – Теперь я теряюсь в догадках. Не понимаю, к чему они клонят. Я подумал «лучше не раскрывать рта». Пока что… Молчание – самое безопасная тактика. Ну, если так… Я применил одну стандартную пословицу , как за правило сегодняшнего дня: «В чужую дудку не наиграешься».

– Ага. Чушь, которую так трудно бывает объяснить. – с явным неудовольствием прокомментировал врач.

Алексей опять обратил внимание в рассказе на то, что жильцы общежития будто бессознательно считают Михаелу Констатни хозяйкой всего дома номер 332.

– … Столько боли в ее глазах я не видел. Я не видел еще такого. – опустил голову, осматривая мокрый асфальт. – Понимаю, что играть придется до конца.

– Ясно. Держи меня в курсе. – прощаясь с другом , врач крепко пожал ему руку.

Придя в номер, Алексей Аврелин, двигаясь в характерной для него сдержанной манере, вошел в комнату и сразу же последовал к постели. Его суровое лицо было высечено из гранита, озабоченность и неумолимость сказывалась в его тяжелых думах.

Глава 4.

«Изменить я мир не пытаюсь…»

Алексей Аврелин сидел на стуле, поглядывая через окно на общественный парк, на ухоженный сад. В квартире он уже не испытывал неловкости постороннего. Потому как домуправляющая Михаела Констатни очень почтительно заверила его, что может ходить где угодно и когда станет нужным, Алексей как раз об ее учтивости и призадумался. Периодически до него доносилось звенящее громыхание посуды и шум подогревающего чайника на газовой плите. Евгения готовила кофе. Она предложила чай, кофе и он не отказался от горячего, натурального кофе. Она уже отбросила свою обычную застенчивость и спокойно спросила:

– Зачем вы пришли?

– Ты можешь объяснить мне, что произошло? – его голос звучал мягко, хотя и ощущалась властность.

      Однажды утром, часов в восемь, в воскресенье одиннадцатого июля 2023 года счастливая, супружеская пара Новаковы попали в дорожную аварию, в следствии чего маленькая, годовалая девочка осталась одна. Поскольку родственники малышки не объявились, ее приютили в один из детских интернатов, где росла и развивалась вместе со сверстниками. К восемнадцати годам ей было положено по законодательству квартира в новостройке на окраине города Праги, и все же по непредвиденным обстоятельствам получение квартиры отложили на не продолжительный срок. В последствии, чего ее поселили в общежитие по улице ***.

– Когда я вошла в квартиру, то подумала – это возможность начать красивую, обычную жизнь. Я купила дневник и вела записи. Практически ежедневно. Я люблю придумывать тексты, писать стихи. Поначалу на странности общежития я не обращала внимания. Окружение в общежитии самое, что ни есть нормальное. Познакомившись с Ярославом, была в него влюблена… , как в человека. Мы просто проводили время, гуляли по паркам, он смотрел, как я танцую. Но в тоскливые минуты он становился безрадостным и пытался выразить словами тревогу. Он говорил, что «тяжело» жить с людьми, которые угрожают тому, кто тебе нравится. Я не придавала значения. Считала, что это пустое беспокойство. В мае 20 числа год назад утром мне сообщила Михаела Констатни, о том, что с Ярославом случился несчастный случай – упал с лестницы. Известие повергло меня в психический шок. У меня были истерики, появилось ощущение помешательства, что со мной начнется то же самое. Все было обыденно, никаких аномалий не происходило. Но потом внезапности и нелогичное проявление злости жильцов. Я записывала в дневник. – руки ее взвились в отчаянном всплеске, и Алексей отметил, как прекрасны и чувственны эти руки.

Он сказал:

– Кажется, я уже это понял. Я читал несколько страниц.

      Алексей немного помолчал, ее глаза затуманили воспоминания.

– Это странно. Я никогда не задумывалась, как исправить ситуацию. Я могла бы загладить проблемные вопросы, когда в переломные моменты требовалось постараться изменить ситуацию, … хоть как-нибудь.

      Евгения посмотрела на него с любопытством. Казалось, что с тех пор, как она увидела его в гостиной комнате у управляющей общежитием среди жильцов, прошло десять лет. На привлекательном и утомленном лице были отчетливо видны решительность и твердое самообладание.

– Все нелепо… Я никогда не думала об этом. Если б Ярослав уехал, – она запнулась. Тень боли пробежала по ее лицу. Хотел бы сейчас Алексей знать, что за мысли внезапно посетили ее. Он догадался, что раскрывать всецело тайны не станет – опасение оказаться сумасшедшей с бредовыми подозрениями.

– Если б я могла сделать так, чтобы ты увидел…

– Но ты уже сделала это, Евгения.

– Правда?

– Да. Слушая тебя, я все приблизительно понял. Да и в дневниках очень много интересного.

– Спасибо. Но, наверно, так легче будет объяснить в книге существенные доказательства социальной, психологической и всеобщей апатии.