Колокольный Звон (СИ)

Молодой человек отскочил от стены, бросился жать Розанову руку, а тот, что сидел, вместо приветствия поправил девушку, назвав себя и по фамилии и по какой-то должности. Последнее вошедший запомнил: толстяк оказался врачом-хирургом.

На шинель и офицерские погоны Розанова никто не обратил никакого внимания, и в сознании Александра возник вопрос: за красных они или за белых? Выходило так, что за белых они могли быть навряд ли, потому что замёрзшие и проголодавшиеся красноармейцы навряд ли оставили бы без внимания такой "пир во время чумы". Но и на красных никто из них похож не был...

- Понимаете, Александр Дмитриевич, - начала девушка. - Мы решили просить вас об одной услуге... Видите ли, Александр Дмитриевич, вот этого петуха? Сейчас такое время, сами понимаете... И нам стало более не под силу его содержать... Правда, он нам всем очень нравится, но... как вам сказать... Сейчас петухи не в моде...

Девушка запнулась, смутилась какой-то мыслью.

Розанов помог ей вопросом.

- Что же по вашему сейчас в моде?

- О знаете, мне кажется, сейчас в моде держать бульдога, или, на худой конец, кошку... И непременно, знаете ли, они никак не должны ничем напоминать петуха.

- Так ведь собаки с кошками итак ни на кого не похожи как только на себя, - сказал толстяк и рассмеялся.

- Я имею в виду окраску, - поправилась девушка. - А точнее, то чувство, которое эта окраска или сам петух вызывают

- Какое же чувство может вызывать петух, - снова спросил толстяк, тыкая ножом в стол.

- Знаете, петух так кричит, - отвечала она, - Будто бы прямо изнутри вас... Очень неприятное ощущение... И ещё: в петухе есть что-то такое,.. как бы это сказать,.. органическое... Да: органическое! А вот в собаке этого нет. Она, так сказать, как бы более формальна. И к тому же сильнее петуха. Она и выгоднее: одним лаем кого угодно испугает. Не то что петух своим кукареканьем. А ведь сейчас такое время! На улицу нельзя выйти!

Хирург засмеялся, затрясся всем своим телом. Молодой парень стал ему вторить, тонко и сипло.

- Александр Дмитриевич! -снова обратилась девушка к Розанову. - Нам сейчас, видите ли, надо спешить. Все эти рассуждения мы оставим на потом, до лучшего времени. Этого петуха всёравно отнимут красные. Мне, конечно, очень неприятно об этом думать и, тем более, рассуждать... У нас сейчас в доме гости... А угощать почти нечем... И будет лучше, съесть петуха самим, чем отдавать красноармейцам.

-Вот-вот, - поддакнул хирург, -- С этого и надо было начинать. А то: "органическое"! Не был бы петух оргагическим - никто б его есть не стал!

- Но дело в том,.. - продолжала девушка, не обращая внимания на реплики толстяка и обращаясь к Розанову, -- Дело в том, что этого петуха прежде всего необходимо убить, чтобы потом приготовить из него блюдо и поднести к столу.

- Не "убить", а зарезать, - поправил хирург, проводя ножём по столу полосу.

Петух неожиданно поднял голову и прокричал своё пронзительное "ку-ка-ре-ку".

Толстяк и молодой парень рассмеялись.

- "Убить" или "зарезать" - это как ему будет угодно - согласился,.. - девушка показала в сторону толстяка и назвала его по имени-отчеству. Но в это же момент петух Опять закричал, так что Розанов снова не узнал имени хирурга.

- А приготовить блюдо сможет,.. - говорила девушка, и снова кричал петух, а молодой человек фамильярно делал шаг от раковины и возвращался обратно.

Петух не позволял девушке договорить, и это её смущало.

Толстяк пришёл ей на помощь.

- Эта очаровательная мадам, Александр Дмитриевич, - стал говорить он за неё, - Видите ли, не может вынести мысли о том, что этот глубокоуважаемый петух будет видеть, как мы его убиваем этим самым ножом.

Толстяк ткнул ножом под стол - петух шарахнулся в сторону и запутался в вперёвке.

- Что ты делаешь! Перестань! - вскрикнула девушка.

- И мы порешили, Александр Дмитриевич, -- продолжал как ни в чём ни бывало толстяк, - Что сначала петуху необходимо выколоть глаза. Один, потом другой. И чтобы это дело взяли на себя вы. А если, Александр Дмитриевич, вы откажете, то, понимаете ли, нам-то никак дольше нельзя жить с петухом вместе, - и придётся прямо с открытыми глазами совершить это, так сказать, преступление...

Он снова засмеялся. Рыжий парень у раковины тоже стал хихикать. Они долго тряслись от хохота, а девушка останавливала их, крича им что-то, чтобы они прекратили глупый смех, потому что сейчас, мол, должно быть всем не до этого, поскольку решается очень сербёзное дело.