Коломбина для Рыжего

– Он… Виктор попросил его выручить, – тихо признаюсь вслух. – Это просто сделка.

– В смысле? – поднимает брови девушка. Смотрит озадаченно: – А можно с этого места поподробнее?

– Да нечего особо рассказывать, Алин, – вздыхаю, чувствуя затылком, как кабинет медленно пустеет. – У Артемьева проблемы с бывшей пассией. Кажется, их отцы хотят свадьбы, и она очень даже не против. У семей совместный бизнес и эта девушка была с родителями на празднике, вот мне и пришлось занять вакантное место подруги, чтобы не усложняла жизнь.

– Что? – синие глаза Алинки распахиваются от удивления. – Женить Витьку помимо воли? На ком? Таня, ты серьезно?.. В жизни не поверю, чтобы Рыжим кто-то вертел! Даже отец с матерью! Да ты знаешь, какой он у всех любимчик? Если надо, он сам из кого хочешь веревки совьет! Ему всегда все самое лучшее доставалось. Даже я в детстве из новогоднего подарка Витьке лучшие конфеты отдавала, лишь бы только со мной дружил! А ты говоришь женить…

– Не знаю, Алин. Эта Света выглядела очень убедительно. Она твоего брата так просто не отпустит.

– Постой. Как ты сказала, ее зовут? Света?

– Да.

– Такая симпатичная блондинка с круглыми формами и родинкой над губой? Уфимцева, что ли?

– Ты ее знаешь? – я смотрю на девушку с интересом. – Очень неприятная девица.

Черняева качает головой, закатывая глазки. Снова прыскает смехом.

– Да ты что, Крюкова! Светка классная! И свой парень в доску! Они же с Витькой в один садик ходили, затем в одну школу. Сидели за одной партой, и Витька рассказывал, что не раз помогал Светке избавиться от ухажеров, так доставали. Все верно, у родителей действительно есть совместный бизнес, но чтобы женитьба… Первый раз слышу!

– Погоди, – я стремительно сползаю с парты, заглядывая Алинке в лицо. Тяну на плечо вдруг потяжелевшую сумку. – Так она что, местная? Не приезжая из Тьмутаракани?

– Нет, – Алинка закидывает ногу на ногу, хлопая себя по коленке. – С чего ты взяла? Живет с Витькой в одном доме. Кажется, двумя этажами ниже. У девушки есть две младших сестры и офигенная бумажная библиотека – в семье растет ребенок вундеркинд, вот родители и стараются. Я пару раз бывала у них в гостях. Да и на общих праздниках встречались. Хорошие люди.

– В одном доме? – это все, что я способна повторить, совершенно огорошена новостью. – Ходили в один класс?

Черняева замирает, с пониманием вскинув бровь.

– Ну да. А что он сказал тебе?

– Сказал, что эта язва приехала на юбилей родителей с целью напомнить о себе и влезть в его постель, – хмуро признаюсь я. – Целый спектакль разыграл под названием «Светка-акула». Станиславский, блин! А я дура попалась.

Мы обе молчим, снова сидя на парте и глядя в окно.

– Знаешь, Таня, может и дура, – пожимает плечом Алина, – но я не помню, чтобы брат когда-нибудь шел на ухищрения, что касается девушек. Я знаю Витьку, это не про него. Зачем, когда так легко быть милым, хорошим парнем. Без обязательств и обещаний. Но вот песня… Она была о настоящем, и нам, его семье, это ясно. Он ведь не любит играть на публике, хотя отлично умеет, а как поет, мы вообще услышали впервые. Поверь ему, Крюкова, очень тебя прошу.

Я не знаю, что и думать, и просто вздыхаю. Бормочу устало, почему-то совсем не чувствуя злости.

– Зараза рыжая. И где он взялся на мою голову?

– Угу, – соглашается Черняева. – Непонятно. Загадка мироздания, чесслово.

– Никогда ему не прощу!

– Ну, коне-ечно! – подбивает меня плечом, снова улыбаясь. – Хоть бы до вечера дотянула, непростительница. – Спрашивает, хитро сощурив глазки. – А скажи, Танька, это ведь ты, да?

– Что я? – выныриваю из своих мыслей, где взываю к совести Рыжего, глядя ему в глаза. Спрашивая и боясь услышать ответ.

– Помнишь, три года назад, на даче? Это ведь ты Витьке под глаз синяк поставила? Я сразу догадалась.

Не знаю, почему правда сегодня так всех веселит? Может быть, потому, что ее обещали держать в секрете?

– Нет.

– Ну и ладно, – отмахивается Алинка. – Ну и не надо говорить. Знала бы, чем та давняя ссора для вас закончится, не издевалась бы так над Витькой. Я ведь ему еще долго вспоминала тот вечер, тебя, сбежавшую в ночь, и синяк.

…Когда я выхожу из учебного корпуса, то натыкаюсь на Сомову. У девушки слезы в глазах и трясутся губы. Мне не стоило останавливаться возле нее и интересоваться в чем дело. Все и так предельно ясно:

– Отстань! Просто отстань от него, слышишь! Когда твой Рыжий тебя бросит, даже не смей смотреть в сторону Володи! Он не для такой, как ты! Он мой! Мой, и всегда был моим! Уходи, видеть тебя не могу!

* * *