Колониальная эра

Вторую категорию составили жертвы похищения детей (обычно детей последних бедняков), а также английские преступники, которым смертная казнь или длительное тюремное заключение были заменены ссылкой и кабалой в колониях (на срок от семи до четырнадцати лет, а иногда и пожизненно). Известное представление о численности этих двух групп дает тот факт, что похищение детей было и в Англии и на континенте хорошо организованным «рэкетом» (как мы выразились бы сегодня); один профессиональный «агент» похвалялся тем, что ему удалось на протяжении двенадцати лет похищать по 500 детей ежегодно. Что же касается высылки преступников из Англии в Америку — большинство из них было осуждено за мелкое воровство, до которого их довела крайняя нищета, а другую часть составляли политические узники², — то, по самому достоверному подсчету, их число вплоть до 1775 года выразилось цифрой в 50 тысяч мужчин и женщин, причем громадное большинство было выслано в Виргинию и Мэриленд.

Несвободные рабочие — негры и белые, — составлявшие весьма значительную прослойку среди всего трудящегося населения, предназначались и использовались для разрешения насущной проблемы, с которой столкнулась буржуазия в деле развития огромного колониального района. Проблема эта заключалась в том, каким образом эксплуатировать безграничные ресурсы района в тех условиях, когда эта рабочая сила располагала необходимым средством для приобретения собственности, а вместе с собственностью и «независимости»: миллионами акров плодородных и расположенных в ближайшем соседстве общественных земель. А независимость этих рабочих означала их изъятие из рынка труда, устранение данного источника прибавочной стоимости и — как следствие — тенденцию к повышению уровня заработной платы тех, кто еще не стал собственником. В таких условиях, писал Маркс в «Капитале» (том I, глава 25, «Современные теории колонизации»):

«До производства ли тут избыточных наемных рабочих соответственно накоплению капитала! Сегодняшний наемный рабочий завтра становится независимым, ведущим самостоятельное хозяйство крестьянином или ремесленником. Он исчезает с рынка труда, но только не в работный дом. Это постоянное превращение наемных рабочих в независимых производителей, которые работают не на капитал, а на самих себя, и обогащают не господина капиталиста, а самих себя, в свою очередь оказывает чрезвычайно вредное воздействие на состояние рынка труда»[9].

Отсюда — поистине животрепещущее значение земельного вопроса для американской истории, которое он сохранял еще долгое время и после колониального периода. Именно этим объясняется лихорадочное стремление богачей к дальнейшему обогащению путем приобретения огромных земельных участков из фонда общественных земель. В значительной мере эти усилия представляли собой более или менее законные спекуляции и деловые операции. Однако изрядная доля их явилась результатом махинаций коррумпированных правительств колоний (а позднее — штатов и федерации), являвшихся орудием в руках богачей; эти махинации совершались в форме раздачи крупных земельных пожалований «ведущим семействам» (Нью-Йорк роздал к 1698 году тысячи акров Филипсам, Ван-Кортландтам, Ван-Ренселерам, Скайлерам, Ливингстонам и Байардам; Виргиния раздала к 1754 году почти три миллиона акров Картерам, Беверли и Пейджам) — таков был ранний образец правительственной «помощи» бизнесменам.

В плане раннего накопления капитала буржуазией явственно бросались в глаза неприкрытое воровство и коррупция. О других легальных источниках — как, например, порабощении и завоевательных войнах — мы уже говорили; значительную роль играли также нелегальные и квазилегальные формы, вроде пиратства. Ведь показал же Сайрус Х. Карракер, как гласит заголовок его труда, что «Пиратство было бизнесом», особенно в конце XVII — начале XVIII столетия. Чарлз М. Эндрюс — далеко не «разгребатель грязи» — писал в четвертом томе своего исследования «Колониальный период американской истории», что «воровство достигло огромных размеров и процветало, а подлоги в интересах частной корысти должны были составлять скорее правило, чем исключение». И действительно, он установил, что «систематическая коррупция в высокопоставленных местах» была типичным явлением на протяжении всей колониальной эпохи.