Колониальная служба

На первый день пятьсот подобных колбас были загнаны под землю и заполнили их. На второй день было опущено уже четыре тысячи. На третий день восемь тысяч. На четвертый день содержание топлива в почве озера было настолько мало что даже приборы не могли уловить этого. Субстанция уже не была илом. раствор тек до самого каменного основания оставляя ил, потому что соленая вода способствовала образованию суспензии. То есть получился подлинный коллоид. И соленая вода заставляла его коагулировать.

И в почве уже не оставалось топлива. Бордман связался с Сэндрингхемом и сообщил ему об этом.

— Я могу теперь связаться с гражданскими, — сказал Сэндрингхем. — Вы ликвидировали утечку! Это не могло быть сделано…

— Оно здесь, твердо лежит на каменном основании, уже ручное, — согласился Бордман. — Так что можно отсортировать его. Я хочу сбросить еще немного топлива для остатка наших скважин.

Сэндрингхем колебался.

— Двадцать тысяч скважин, — устало сказал Бордман. — В каждой из них шестьсот фунтов замороженной грязи в котором растворено один фунт топлива. Мы сделали это. Так что следует закончить. Как барометр?

— На десятую поднялся, — сказал Сэндрингхем. — И похоже, продолжает подниматься.

— Тогда давайте, действовать, Сэндрингхем!

Сэндрингхем все еще колебался. И затем сказал:

— Действуйте.

Бордман махнул рукой своим коллегам, которых он бесконечно уважал, несмотря на всю свою усталость, потому что они всегда были готовы работать, когда это было нужно, и не останавливались практически ни на секунду в течении последних пяти дней. Он объяснил, что осталось только три мили скважин, которые следует заполнить и затем они выберут топливо и заменят его на жидкий ил который потом заморозят соответствующими колбасами…

Юный лейтенант Барнс сказал:

— Да, сэр. Я позабочусь об этом.

Бордман сообщил:

— Барометр повышается на десятую. — Он никак не мог заставить себя сконцентрировать взгляд. — Все в порядке, лейтенант. Давайте. Вы подающий надежды юный офицер. Отличный. А я пока минутку посижу.

Когда барнс вернулся, то Бордман спал. И последние сто пятьдесят колбас с илом и топливом появились из Штаб-квартиры в течении часа. И наступила тишина после того как было все закончено.

Юный Барнс сел рядом с Бордманом, готовый растерзать каждого, кто посмеет побеспокоить его. Когда Сэндрингхем попытался связаться с Бордманом на экране появился Барнс.

— Сэр, — сказал он с предельной вежливостью, — мистер Бордман не спал уже пять дней. Его работа сделана. Я не буду будить его, сэр!

Сэндрингхем вскинул брови.

— Значит, не будете?

— Никак нет, сэр! — ответил юный Барнс.

Сэндрингхем кивнул.

— К счастью, — заметил он, никто не слышит нашего разговора. Вы совершенно правы.

Он отключился. И тут юный Барнс обнаружил, что он посмел не подчиниться Главе Сектора, и совершил нечто гораздо более страшное чем другой младший офицер, когда-то объяснявший Главе сектора, как тому следует пользоваться скафандром.

Но через двенадцать часов Сэндрингхем снова связался с ним.

— Барометр падает, лейтенант. Я обеспокоен. Я получил сообщение о надвигающемся шторме. Не все соберутся возле нас, но большая часть населения. Я пытался объяснить, что химикалии, которые мы ввели в почву могли еще не закончить реакцию. Так что если Бордман проснется, то сообщите ему.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Барнс.

Но он не собирался будить Бордмана. Бордман проснулся сам после двадцати часов сна. Он замерз и закоченел и во рту был такой привкус вроде бы там дрались коты. Усталость может вызывать похмелье.

— Как барометр? — спросил он, едва только открыв глаза.

— Падает, сэр. Сильный ветер. Глава сектора открыл территорию для гражданских лиц, на тот случай, если они захотят перебраться сюда.

Бордман принялся что-то подсчитывать на пальцах. Естественно, ему был нужен более сложный прибор для расчетов. На пальцах не так-то легко подсчитать, насколько однопроцентная концентрация топлива в замороженном иле может выпасть в осадок и как, после проникновения сквозь стоящее вверх тормашками болото с давлением сорока футов почвы оно поведет себя.

— Я думаю, — сказал Бордман, — что все в порядке. Кстати, они убрали трубы ирригационных систем?

Барнс не знал ответа. Он помчался добывать новую информацию. И вернулся принеся Бордману кофе и пищу. Бордман выглядел недовольным.

— Глупости, — сказал он. — Вы думаете, что с протекшим топливом все в полном порядке. Несмотря на то, что оно может взорваться, как тысячи тонн ТНТ. Я лично хотел бы знать, что такое было ТНТ, когда не было другого измерения энергии? Вы думаете, что это взорвется в одном месте и все будет кончено. Но не забывайте, что взрыв произойдет под болотом перевернутым вверх тормашками. Сотни тысяч миль перевернутого болота. Вы ведь знаете лейтенант, что на Сорисе-2 мы вливали в почву ракетное топливо когда хотели осушить болото? Мы позволили ему впитаться в тот день, когда был сильный постоянный ветер.

— Да, сэр, — с уважением ответил Барнс.