Колония

Голос Шевцова прорвался сквозь двадцатипятилетнюю пропасть, - непонятно почему своенравная память выпустила на волю именно этот фрагмент воспоминаний, - но он отчетливо увидел себя, зажатого двумя смявшимися переборками. Боевая броня скафандра, покрытая глубокими выщербинами от пуль, постепенно теряла герметичность - подходил к концу ресурс автономной системы, сдерживающей процесс мгновенной декомпрессии.

Он понимал: ему не продержаться до подхода помощи. Через отрезок деформированного коридора станции с упорством обреченных пыталась прорваться группа боевиков Ляо, совершивших пиратский налет на российский рудно-перерабатывающий комплекс, расположенный у границ пояса астероидов.

Багиров удерживал коридор два часа.

Сто двадцать минут, проведенные между жизнью и смертью, в разгерметизированном сегменте станции, без возможности отступить, - за его спиной в грузовом отсеке ожидала эвакуации группа гражданских специалистов, которых он бы не бросил на произвол судьбы, даже если бы мог свободно перемещаться.

Для азиатов он был как пробка в узком горлышке бутылки, досадная и трудноодолимая преграда на пути к стыковочным узлам и к призрачной надежде вырваться из-под удара десантных групп, вовремя подоспевших на помощь персоналу станции.

В прессе это называли "астероидным кризисом", но на самом деле в глубоком космосе несколько месяцев шла настоящая война, о которой не было принято говорить вслух, называя вещи своими именами.

Два часа Багиров держал коридор. Смятые переборки частично защищали его от пуль, тело под броней скафандра медленно превращалось в сплошной кровоподтек, но уникальный сплав, разработанный тульскими оружейниками, держал прямые попадания, гася кинетическую энергию пуль своей способностью к пластичной деформации.

Несколько микротрещин, сквозь которые улетучивался воздух, постоянно заполняло герметиком и снова рвало при очередной атаке. Багиров, расстреляв весь боезапас, предназначенный для космических условий, перевел ползунковый вариатор режимов огня в положение "стандартный патрон", и когда азиаты полезли вновь, их встретили уже не мелкокалиберные пули, разгоняемые короткими компрессионно-магнитными импульсами, а уничтожающий огонь планетарного боекомплекта, благо семисотая модель "абакана" имела два независимых ствола, а смятые переборки надежно удерживали тело Багирова, с дрожью принимая реактивные импульсы отдачи...

...Первым к нему на помощь прорвался взводный.

Лейтенант Шевцов появился из взломанного люка над его головой, когда Багиров уже находился в состоянии декомпрессионного шока.

Он слышал, как по связи звучат, повторяясь вновь и вновь, три слова: Инок, не умирай!..

Это был приказ.

Последний приказ командира, который он выполнил, - дальше их пути попросту разошлись, - тот памятный бой за станцию поставил точку в вооруженных столкновениях на границе пояса астероидов, и взводный с ребятами вернулся на борт крейсера Военно-космических сил России, чтобы вновь погрузиться в ледяную тишь капсул сверхглубокого сна, а Багирова отправили на Землю...

Он выжил, медики совершили настоящее чудо - он даже не превратился в калеку, хотя левая рука еще год оставалась частично парализованной, но Инок справился и с этим недугом благодаря приобретенному в десанте упорству тренировал мышцы до тех пор, пока они не начали работать.

Потом жизнь потекла своим чередом, воспоминания понемногу тускнели, он становился иным человеком, а ребята из его взвода, наверное, и сейчас так же молоды, разве что прибавили год-другой.

В капсулах сверхглубокого сна не стареют.

Да и эти подонки из клана Ляо, получившие по зубам в поясе астероидов, похоже, не изменились, лишь место базирования у них стало другим, иначе как объяснить, почему четверть века спустя слух резанула та речь, и автопереводчик равнодушно процитировал окончание фразы:

- ...ликвидировать Багирова. Мы уже задерживаемся.

Следили. Вне сомнения, следили, раз знают все вплоть до фамилии, и теперь хотят снять сливки с ошеломляющего открытия.

Следующая мысль была о Штиммеле и Маскани.

Мертвы... - подсказывал личный опыт.

Сколько мыслей, воспоминаний, выводов и догадок может спрессоваться в несколько секунд, пока рука вслепую шарит по полу древнего зала в поисках чего-либо, способного заменить оружие.

Пальцы сомкнулись на длинном и узком металлическом обломке, а в ушах почему-то звучала та фраза взводного: "Инок, не умирай!.."

Нет, он не собирался доставлять переселившимся на Марс головорезам подобное удовольствие.

Они, верно, забыли, что такое российский космодесант.

Иннокентий Осипович погасил фонарь, но не стал отступать в глубь древнего помещения. Освободив от креплений лебедку со страховочным тросом, он положил ее на пол у стены и двинулся навстречу противнику, увеличив до максимума излучение сканирующих систем своей экипировки.