Колония "Дельфин" (СИ)

Майка тоже не постоянный житель нашей комнаты. Ее привлекает сектор В., а мы лишь неудачное общество, в которое ей угораздило попасть. Тем более – я. Ко мне у нее определенные чувства, и как по мне, не поддающиеся никакой логике. Понятия не имею, почему эта барышня решила взъесться на меня.

На часах почти половина восьмого, Аля еще не явилась, а мои кленки дергаются так внезапно, что я сама пугаюсь, не в силах держать это под контролем. Нервы.

Лежу на кровати и изучаю потолок. Моя голова, успела полюбить эту тонкую подушку. Каждый день, я мечтаю о встречи с ней, чтобы беззаботно провалиться в сон. Конечно, беззаботно не получиться, но это единственное время, не смотря на кошмары, когда я могу забыться.

- Филатова, ты здесь? – из-за двери появляется голова Тихона. - Хватит чалиться, почта пришла!

Я как в глупом кино помотала головой, потому что ни сразу поверила в суть происходящего. Мне мало вериться, что эта семейка решила проявить ко мне заботу.

- Какая еще почта? – я лениво подняла голову с подушки, зная, что в своем секторе, я нахожусь в безопасности. – И какого хрена ты делаешь на нашей территории? Свали!

- Идиотина ты кудрявая, нам письма с дому пришли. Хотя, если хочешь, можешь дальше задницу пролеживать, а я твоим письмом свою подотру, - усмехнулся Тихон и захлопнул дверь.

Мой пульс участился в разы. Письма? Неужели, весточка от мамы?

Подскочив с кровати, я дернулась к выходу. Скулы на лице натянулись, я уже и забыла, когда в последний раз могла улыбаться. Забыла, когда на это была причина. Выбежав на улицу, я убедилась, что Тихон не лгал. Посредине лагеря собрались все два сектора, стоял гул, и все старательно прятали долгожданные конверты за пазуху. Коробка с письмами стояла на земле, и дождь безжалостно заливал клочки бумаги.

Пробравшись сквозь толпу, я лихорадочно начала копошиться в деревянной коробке. От переизбытка эмоций, руки отказывались слушаться. Пробегаясь по адресатам, я наткнулась на фамилию Кручик. Это письмо принадлежало Але. Быстро спрятала его в кармане робы, и, закусив губы, искала свою весточку.

Я уже прошлась по второму кругу, но никак не могла найти письмо. Оно где-то здесь, я знаю. Мама бы никогда не опустила возможности написать мне. Я полностью была уверенна в этом, но глаза стало потихоньку щипать.

«Перестань, Соня, - говорила я сама себе. – Письмо где-то здесь. Только не реви. Ты пропустила его и только. Просто продолжай искать».

- Привет, Сонюшка, - театрально кричал кто-то из толпы. – Я очень по тебе соскучилась. Как твои дела? Надеюсь, тебя кормят, и никто не обижает…

Глубоко вдохнув воздуха, я медленно подняла глаза. Тихон держал в руках листок бумаги, и с выражением, наигранно, бесцеремонно читал мое письмо. Письмо от мамы.

- Одевайся теплее и береги здоровье, - продолжал он, копируя женский голос.

Мои руки сжались в кулаки, и я закрыла на секунду глаза, пытаясь побороть нарастающий приступ агрессии.

- Быстро верни мне его! – крикнула я, подрываясь с колен.

Но Тихон отскочил в сторону, и продолжал глумиться:

- У меня все хорошо. Только вот клиентов стало меньше. Работы мало, - он запнулся и посмотрел на меня. – Твоя мать проститутка что ли?

Я заскрипела зубами и ринулась на этого ублюдка. Злые смешки пробежались по кругу. Для них это было забавой. Все верили ему, но никто не мог догадываться, что мама – парикмахер. И объясняться перед этими шакалами, я не собиралась.

Тихон скакал от меня, и мне с трудом получилось догнать его.

- Отдай письмо! – я схватила его за робу, но письмо выхватить не получилось.

- Так вот же оно. Бери, - он задрал руку к небу, а я лишь унизительно подпрыгивала до нее. Но Тихон был выше меня.

- Отдай мне письмо, идиот, - мой голос поломался. Перед глазами образовалась пелена из слез, и мне оставалось только слышать противный смех окружающих.

- Отдай ей дурацкое письмо, - сказала Волкова. – Ты что не видишь, она рыдает?

- Да, Тихий, завязывай! – крикнул кто-то из толпы. – Верни письмо!

Я, подобно маленькой девочки, с надеждой посмотрел в его черные глаза. Они светились подлостью. Мне впервые удалось разглядеть его. Черные как смола волосы, хмурые брови, острый подбородок, их черты лица с братом, определенно были схожи между собой. И эта улыбка. Надменная, лукавая улыбка, была одна на двоих.

- Хорошо, я отдам тебе его, - сказал Тихон, и я отпустила его. Отпрыгнув в сторону, негодяй сунул руку в цистерну, увлекая под слоем грязи письмо от мамы. – Оно твое, - заявил он.

Дельфинята снова залились хохотом и торопливо начали расходиться. Я стояла как вкопанная, провожая взглядом коварную публику. Мои глаза встретились с лисьим прищуром. Марат стоял в нескольких метрах от меня, облокотившись об столб и сложив руки на груди. На его лице читалось полное спокойствие, и пока он не оставил меня, я мысленно проклинала всю их семью. Сильный ветер с дождем били меня по лицу, старательно приводя меня в чувства.

Моя шкала Ада была на отметке 9.