Колония. Дубликат

– Андрюша, ты бузиной-то закуси. – Рогов протянул руку и подвинул к мужчине мисочку с красной ягодой, из которой торчала ложка.

Колониальная бузина очень даже съедобна. Мало того, по полезным свойствам с ней не сравнится ни одна земная ягода или фрукт. Это просто кладезь витаминов, а кроме того, ее можно без труда сохранять в свежем виде в течение года, подобно той же клюкве. Достаточно иметь прохладное место, тот же подпол, и деревянную бадью, наполненную водой.

– Да мне оно как бы без надобности, – довольно нагло улыбнулся мужчина.

– Я говорю, закуси, не то я тебе сейчас зубы в глотку вобью. Мне ведь до лампочки, что кулаками тебя уму-разуму учить, что к барьеру выйти. Закусывай, Андрюша, закусывай.

Даша, расположившаяся рядом с Роговым, невольно потупила взор, отправив в рот ложку щей. С одной стороны, оно вроде бы ее и не касалось, но с другой – было как-то неловко находиться поблизости от назревающего конфликта.

Она все же исподлобья мельком взглянула на мужчину и заметила, как тот нервно сглотнул. Да и остальные словно отшатнулись. После чего любопытство заставило ее посмотреть на дядю Ваню. Вроде и украдкой глянула, мельком, но сразу стало не по себе – уж больно в этот момент он был страшен.

Мужчина протянул руку и отправил в рот полную ложку ягод, отчего его лицо тут же перекосила невольная гримаса. При всей своей полезности бузина на вкус просто невероятно кислая, куда там самому ядреному лайму.

– Ну вот и ладно. А то рожа у тебя больно довольная, – пожав плечами, как будто ничего и не случилось, пояснил свои действия Семеныч.

Нет, Рогов вовсе не был противником того, что за поминальным столом нередко случаются и веселые разговоры, даже несмотря на то что Виктор ему был дорог, а с его отцом они были друзьями с большой буквы, – люди есть люди, Иван не обращал внимания на такие вещи. Вот и на сей раз кто-то о чем-то спорил, доказывая свою правоту, кто-то вспоминал веселую историю. Парочку раз помянули и курьезы, связанные с покойным Виктором. Но Андрей был доволен по совсем другой причине, и Семеныч знал это точно.

В поселках со спиртным дело обстоит строго. С одной стороны, вроде как и пить никому не запрещают, но с другой – здешнее начальство неуклонно за этим следит. Оно Рыбачий-то номинально как бы независим от Андреевской администрации. Определили людей на жительство, помогли на первое время, предоставили возможность зарабатывать, а дальше живите как хотите.

Вот они и попытались было зажить, как им хочется. Во время путины заготовить икорку и сдать ее в Андреевский. Денежка есть, причем немалая, до следующей путины можно сидеть пузо чесать, в потолок плевать да самогон попивать, закусывая икоркой же. Красота.

А то, что в Андреевском головой качают, – плевать, не указ они Рыбачьему. Народ даже взъярился, когда глава поселка вместе со своей женой начали было теребить людей: мол, нужно благоустройством заняться, безопасностью озаботиться, улучшать медицинское обслуживание… Словом, вопросов много, решать их нужно всем миром, вот только люди в ответ на подобные притязания тут же вызверились, не желая за свои кровные содержать каких-то там дармоедов. Хватит, тут вам не там! Жена главы – медик, вот и ратует! Ну и решили: ты глава – бог с тобой, им и оставайся, но к тебе же никто не лезет, вот и ты не задевай, иди своей дорогой, и пусть из Андреевского тебе деньги выделяют, а там нанимай работников, которые все сделают, что пожелаешь.

Не все, разумеется, предавались благостному безделью. Кто-то занимался благоустройством своего жительства. Но только его заботы не распространялись дальше собственного подворья.

Обитатели Рыбачьего ждали путины, чтобы за пару месяцев заработать на безбедное житье в течение года. До следующей путины. Жили где-то даже дружно, разделившись по интересам. Но при всем при этом пьяные на улице вовсе не были редкостью. Даже на пост по охране поселка частенько заступали, с трудом держась на ногах, из-за чего порой бывали и несчастные случаи.

Но настала путина. Рванули катера по Дону. Пошла рыба на разделочные столы. Потекло черное золото в бочки. Потянулись машины в Андреевский и… вернулись обратно! Не понравились Андреевской администрации порядки в Рыбачьем, а потому принимать у них товар они не пожелали. О чем-то таком еще по зиме вещал глава поселка Злобин Валентин, да кто же его слушал. Ага, как же, откажутся в Андреевском от икры! Да это же сотни миллионов. Они что, дурнее паровоза?

Оказались не дурнее. Выше по течению Дона, примерно в паре сотен километров, появился еще один поселок, Астраханский. Вот тамошние рыбаки и занялись добычей икры. Народ в Рыбачьем пыжился, пыжился, да потянулся к оружию. Полезли разбираться с этими астраханскими штрейкбрехерами. Угу, разогнались… Едва не нарвались на взвод солдат.