Колония. Дубликат

В настоящий момент его «Урал» разительно отличался от своих собратьев. Во-первых, на заднем борту появилась стрела погрузчика. Во-вторых, кунг получил раздвижную крышу. В-третьих, в передней части кунга, практически у самой кабины, появилась прозрачная, вращающаяся башенка из бронестекла, с бойницей. Именно из нее Владимир и стрелял. Подпали под замену и стекла кабины. Теперь без бронебойной пули к ним лучше не подступаться. Усилились броневыми листами также кабина и двигатель.

Разумеется, все это привело к увеличению веса машины, но все это не так страшно. Запас по грузоподъемности у «Урала» оставался все еще настолько велик, что Владимиру столько и не нужно. В задней части кунга – холодильная камера на тонну мяса, грех разбрасываться деликатесом, который стоит значительно дороже зубрятины. А вот основная часть кунга отведена под разделочную. Здесь куда безопаснее и комфортнее, особенно при включенном кондиционере…

Перво-наперво ткнуть острым щупом сраженного хищника, чтоб убедиться в отсутствии реакции. Потом осмотреть добычу и не забыть от души выругаться. Пять дней он потратил на этого матерого зверя, целых пять дней. И что в результате? Так и подмывает бросить все как есть и уехать. Но нельзя. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Нет, все верно, это самый что ни на есть волколак. Причем не молодой, а взрослый и матерый самец. Причем слишком взрослый и слишком много повидавший на своем веку. Правое ухо надорвано уже давно, рана успела зарубцеваться, хотя и надорвано оно на две трети. Морда несет следы от когтей. Не иначе как у этой зверюги случились разборки с рысью. Впрочем, очень может быть, что и с собратьями: у волколака когти сродни рысьим. На боках тоже следы бурной молодости. Видать, несносный был характер у животины, дрался со всеми почем зря.

На чучело такая шкура не пойдет. За те бабки, что отваливают земные миллионеры, они хотели бы получать качественный товар. Вот и выходит, что за эти пять дней он сумел добыть какую-то дешевку, всего-то на пять сотен рублей. Обидно. Хорошо хоть на мясе ничего не потеряет, волколаки не успевают состариться настолько, чтобы их мясо потеряло свою ценность. Другое дело – львы, которые живут в стае.

Задействовать стрелу и одновременно сдвинуть часть крыши кунга. Подцепить волколака стропами за лапы, приподнять и особым образом вскрыть глотку, пусть основная часть крови останется снаружи. Затем погрузить тушу в кунг, после чего закрыть крышу и привести стрелу в походное положение.

С этим вроде все. Теперь отъехать в сторонку, переодеться и за работу. Казаки-разбойники закончились, наступает пора Джека-потрошителя. Уж такое занятие он себе выбрал… Вот кто бы ему сказал, что ему тут понравится, рассмеялся бы в лицо. А ему нравится. Да, нелегко. Да, опасно. Но зато привольно. Зато сам себе хозяин. Он всегда умел подстраиваться под систему, но в эту он, похоже, просто вписался.

– Не жалко, дядя Ваня? – отстраненно глядя на круги, расходящиеся по водной глади Дона, поинтересовалась Даша.

– Жалко, дочка, как не жалко, сколько я на нем отъездил. Но так надо. Приметная у меня машинка. И потом, это всего лишь железо. Ничего, в Дэвидсоне получу другой грузовик, оборудую краше прежнего.

– Ты собираешься остаться на Колонии? – искренне удивилась девушка, переводя взгляд на Рогова.

– Мне здесь нравится, дочка. Чистый и честный мир.

– Честный?

– Очень даже честный. Если только не лезть во все эти грязные разборки, ну да я больше и не собираюсь. Все долги розданы. Только прокачусь на Землю, чтобы убедиться, что с моими все в порядке. Но потом сразу назад.

– Дядя Ваня, а как так случилось, что нас не вычислили по маяку?

– Ну, по маяку мы в окрестностях Платинового. По идее капитан только сейчас спохватился и начинает поиски. Потому и от машины избавляюсь.

– Сэмьёныч, пора, – послышался за спиной молодой и крепкий голос с характерным акцентом.

Рогов обернулся на его звук и смерил взглядом мужчину, стоявшего в десятке шагов от них. Рядом с ним еще двое. Вроде и одеты в российский камуфляж, и в руках сжимают вполне себе русские АК, но сразу видно: перед ним не русские. Другие они все же. И двигаются по-другому, и ведут себя не так, даже взгляд не такой. Уживется ли он среди них? Уживется. Этот военный, а они всегда вели себя по-особенному, гражданские же мало чем отличаются от наших. Разве только иной быт, но ничего страшного, приноровится.

– Пошли, дочка, – положив ей на плечо руку, со вздохом произнес Семеныч.

Вообще-то ее не хотели пускать на этот обрывистый берег, с которого предполагалось сбросить «Урал». Но девушка мертвой хваткой вцепилась в Семеныча, и у нее едва не началась истерика. Да, он предал, но в то же время никого ближе его у нее не было. А эти… Их она откровенно боялась, твердо веря в одно: они – враги.