Колонист

— Ко мне! — заорал я дурным голосом, торопливо готовя мушкет к выстрелу. Несколько человек обернулось. — Вместе надо, иначе порежут.

Неизвестно, дошло ли, но вокруг стали собираться люди.

В тот момент не особо тревожило, но потом несколько раз снилось это поле. Груды трупов, стонущие раненые и умирающие, умоляющие помочь, деловито собирающие трофеи, включая волосы, индейцы. Хотелось срочно смыться, только одиночке ничего хорошего не светло. Я не хотел умирать неизвестно по какой причине за короля, однако и остаться трусом в глазах знакомых тоже не желал. Потому приходилось вести себя соответственно.

— По мере готовности, при любом движении в нашу сторону! Заряжай! Заряд! — командовал я, надкусывая жесткую бумагу, в которую завернут порох, и ощущая его знакомый вкус во рту. Загнал шомпол в дуло, толкая пулю, бумагу и пороховой заряд к основанию ствола. Сунул винтовку в руку Адаму.

Тот покачал головой и показал на лейтенанта:

— Надо забрать.

— Сам и тащи, — буркнул Питер, неизвестно когда появившийся рядом.

— Помоги ему, Клод, — сказал я старому знакомому, с потерянным видом стоящему рядом, обрывая готовый начаться спор. — Мы прикроем. Гляньте, — повышая голос, потребовал. — Может, из наших еще кто живой.

Пальнул, не особо прицеливаясь, в направившуюся было к нам парочку индейцев. Моментально загремело еще с десяток выстрелов. Один упал убитый, второй метнулся в сторону, прихрамывая. Кажется, и этого задели. Сзади кто-то довольно ругался на несколько голосов. Впервые с утра они увидели отступающих врагов и сами собой гордились.

Адам с Клодом взгромоздили лейтенанта на первую попавшуюся телегу, торопливо освободив ее от мешков с мукой. Потом приволокли еще двоих горожан. Один был совсем плох, рана в живот. Второй бодро прыгал на одной ноге, опираясь на плечи товарищей. К сожалению, такая рана тоже может запросто закончиться горячкой и смертью. Особенно при наличии таких хирургов, что были при батальоне.

Меня на этот счет просвещал старательно Глэн, но я относился к его утверждениям в обычном виде скептически, пока не услышал из собственных уст костоправа: «Люди, в сущности, тоненькие полупрозрачные мешочки, наполненные различными, в основном дурно пахнущими, жидкостями и субстанциями. Надо иметь правильное соотношение для здоровья». Даже моя мать больше знала о болезнях, чем этот урод. У нее хоть не помирали регулярно. Мох с болот — вещь простенькая, а здорово помогает при ранениях. Не любой, конечно. Да и личинки в ране — гадость отвратная, пожирающая мертвую плоть, но ведь выздоравливают вопреки любым лекарям!

— Плюем на телеги, — провозгласил я уже на другом берегу, — каждый берет сколько нужно на пару дней еды, остальное бросаем. Может, им станет не до преследования с таким количеством трофеев. Лошадей тоже забираем. Легче двигаться. Быстро, парни. Надо уносить ноги.

Тридцать миль — немного, но с ранеными и высылая вперед и назад дозоры, быстро не вышло. Время от времени приходилось сменять переднюю и заднюю группу, чтобы не возникло недовольства, но благодаря наличию большого количества лошадей и без тяжело нагруженных повозок двигались мы достаточно бодро. Впрочем, лейтенант с подстреленным в живот умерли еще в первый день. Когда они скончались, пришлось хоронить, иначе Адам не соглашался. Причем обязательно хорошо спрятать и утрамбовать землю, чтобы индейцы не вскрыли могилу и не изувечили тела.

Ополченцы готовы были удрать без оглядки, и пришлось вновь надавить, раздавая указания. Как-то вдруг оказалось, что за неимением офицеров и наличия у меня некоего высокого положения, с ними запанибрата, я внезапно оказался командиром. Не то чтобы кое-кому нравилось выполнять мои приказы, однако большинство решило признать меня за старшего. Оставалось пользоваться временным ростом по служебной лестнице.

К счастью, нас никто не преследовал. Наверное, для удовлетворения материальных запросов и тщеславия много и без нас трупов и вещей из обоза. Всякого добра там хватало, и без коней увезти не так просто. Тот, с ногой, ехал самостоятельно, и телегу мы бросили. Иллюзий насчет индейцев я не питал. Направление нашего отхода они прекрасно знали и при желании могли бежать не хуже волков. Видимо, все же полсотни, на мой глаз, не считая раненых, недостаточно для преследования. Или они утолили жажду крови на том поле, положив больше трех сотен солдат и офицеров.

— Зачем ты позвал меня сюда? — спросил обычным подозрительным тоном Питер и смачно харкнул на куст.

— Я хотел поговорить без свидетелей, — внимательно прислушиваясь и держа мушкет на изготовку, ответил я.