Колонист

Эта тарахтелка заработала, и ко мне начала поступать нужная информация. Думаю, к приходу матери моего нового тела, большую часть информации я получу. А через час действительно подошла сухонькая женщина, лет сорока пяти, которая обрадовалась моему виду, общению, и вообще жизнь прекрасна. Принесла она немного, в глиняном горшке томлённые щи, причём как я люблю, заправленные сметаной, два куска хлеба, две ложки, и квас в небольшом кувшинчике. Почему две ложки, понял сразу, сестрицу тоже покормить нужно, вот та взяла хлеб и за компанию навернула со мной щи. Всё съели, и кваску попили. Конечно утром тяжёлые щи, это конечно не то, однако я был голоден и согласен на всё что принесут. Мама, а теперь я мысленно привыкал её так называть, сидела рядом и умильно за нами наблюдала, положив подбородок на ладони. Как мне уже сообщили, бывший хозяин этого тела вёл себя за столом не особо культурно, отбивая аппетит. Хотя в семье уже привыкли и не обращали внимания, но для новичков вид был неприятный. А тут я ел аккуратно, с прямой спиной, и это радовало мать. А попросил я её принести учебник истории. На недоумённый взгляд пояснил, мол, картинки посмотрю. А вообще хочу научиться читать и писать, чем довёл ту до слёз от радости.

В медпункте я пролежал две недели, фельдшер подтвердил сотрясение, признал его средней тяжести и прописал постельный режим, заодно за мной наблюдал, и задумчиво поглядывал. Видимо я в чём-то выбивался в поведении. Сам тот жил рядом, квартирку получил в четверыхквартирном бревенчатом бараке, так что если что, сразу спешил к больным в палате. Благодаря родственникам что ходили ко мне, еду носили, ухаживать теперь за мной не надо, сам справлялся, что их радовало, я освоился в селе, хотя наружу кроме как в сортир не выходил, и в принципе смогу сойти тут за своего. А вот слух о том, что дурачок разум получил, разнёсся. Паломничество было изрядное в первые дни, хотя потом всё сошло на нет. Удовлетворили люди любопытство, пообщались со мной, заодно я с людьми познакомился. Хорошо всё прошло. Со всеми родственниками познакомился, с отцом, тот со слезами на глазах пришёл, увидел, что я действительно в порядке, даже обнимать начал. Был и патриарх семейства, дед Михаил Кузьмич. Тот из донских казаков был, из нейтральных, ни за белых, ни за красных, а что за Россию. Тут осел, жена померла, но сын остался. После Гражданской всего один, так и жил тут с семейством сына. В общем, интересная семейка, познакомились. А сейчас пора на выход, меня выписали.

Не знаю, то ли в селе с зеркалами дефицит, то ли никому это не нужно, но в медпункте зеркала не было, даже над умывальником не висело. А на ощупь вихры у меня знатные, да ещё над лбом все срезано, как залысиной, фельдшер постарался, очищал всё вокруг раны. Сейчас повязки нет, розовый шрам имеется, сестрицы что меня навещали, сообщили, а так стоит посетить парикмахера. К счастью в селе он был, кабинет имел с торца здания сельмага. К нему не только сельчане ходили, но и из деревень ближайших. Впрочем, в школу водили детей или в медпункт, в тот же магазин. Одним словом, село тут центр местной жизни. Я уже был собран, отец, теперь уже мой отец, на радостях приобрёл мне хороший костюм, а то прошлый хозяин тела непонятно в чём ходил, в обносках. Да и они на нём горели как огонь, так что смысла покупать что дорогое не было. А тут растратился. А ведь ещё сколько детей у него. Нужды в доме конечно не было, семья ладная, но и лишних денег тоже не имелось. Сыновья помогали, один на заводе, а вот Олег, средний сын, после аэроклуба поступил в Московскую военную лётную школу. Небом бредил. Будет военным лётчиком, истребителем как я понял. Скорость любил. Им уже отписали что младший Юрка разум приобрёл, пока ответа ждали, почта тут не особо быстрая.