Колонисты

— Убери его руку и вытри кровь! — приказал я Литвину, а сам достал пистолет с медпастой, вытащил иглу из паза и пробил ею носик пистолета.

Кто ж знал, что несколько занятий по оказанию медицинской помощи окажутся полезными. И какое счастье, что я их не прогулял, а слушал и запоминал.

Сейчас медпаста, в которой содержатся наниты, попадет в рану. Наниты начнут восстанавливать поврежденные участки и, скорее всего, через несколько часов от раны останется лишь легкий зуд и дискомфорт. Конечно, напрягать руку Шендру будет нельзя. Во всяком случае, до тех пор, пока не вернемся в город — там медики быстро его поставят на ноги. В качестве помощи нанитам я нанес на рану и заживляющий гель, который не позволит проникнуть в рану инфекциям, будет поддерживать благоприятные условия для заживления раны.

После укола обезболивающего Шендр немного успокоился, ну а когда я закончил наносить медпасту и заживляющий гель — вообще отключился.

— Он что… — с испугом спросил Литвин.

— Нет, — успокоил его я, — просто отключился. Видимо, так обезболивающее действует.

Закончив с оказанием первой медицинской помощи Шендру, я в первую очередь поблагодарил Литвина и тут же на него наехал.

— Черт, Литвин! Если бы не твой ОСЗ — нам бы всем кранты пришли!

— Ага, — улыбнулся он, — эта дерьмопушка у меня уже как талисман.

— И я готов в него поверить, уже второй раз ОСЗ пригодился, — усмехнулся я и тут же поменялся в лице, — а вот теперь вопрос: какого хрена ты топчешься вокруг меня и не контролируешь обстановку? Хоть бы оружие перезарядил. Если бы хоть один волк остался жив — он бы нас сейчас просто порвал на куски.

— Да ладно, чего ты… — буркнул Литвин, но сам уже прекрасно понял, что сглупил — пока мы толкались возле Шендра, не замечая ничего вокруг, могло случиться все, что угодно. И ладно я в тот момент как раз-таки выполнял свои обязанности — оказывал медицинскую помощь. Но Литвин-то чего ворон считал?

Что же, надеюсь в дальнейшем подобное не повторится. Иначе все может закончиться очень печально для нас всех.

Литвин уже тянул лямку часового, зорко осматриваясь по сторонам. Я же перезарядил свое оружие, подобрал винтовку Шендра, отнес ее к нему.

— Ну что, будешь снимать шкуры? — поинтересовался Литвин.

— Да погоди ты, дай хоть в себя приду! — бросил я.

В тот день до шкур дело так и не дошло.

Мы оттащили так и не пришедшего в себя Шендра подальше от места боя, разбили лагерь. Пока Литвин кашеварил, я стоял в дозоре. В этот раз первую смену предстояло тянуть мне, вместо пострадавшего Шендра. В два ночи меня сменил Литвин, и я завалился спать.

Утро началось с хороших новостей — Шендр пришел в себя. И хотя он жаловался, что рука болит, настоял на том, чтобы мы с Литвином начали снимать шкуры, а он нас будет сторожить.

Мы попытались его уговорить, но он стоял на своем — повреждена левая рука, а стрелять он может и правой.

Я попытался настоять, чтобы он отлежался, на что Шендр зло бросил:

— Пока я буду отлеживаться, мало ли что может случиться. Снимайте шкуры и валим отсюда. Вот до города дойду — там залягу в больничку. Будете мне посылки таскать.

Что же, сказано — сделано. Вместе с Литвином мы трудились до обеда и успели снять около половины шкур. А затем Литвина отпустили на поиски съестного — жрать сухпаек, как и всегда, не хотелось. До самой глубокой ночи я трудился сам.

Свежеприготовленная дичь, притащенная Литвином, полчаса отдыха, и мы вновь принялись свежевать волков. Справились только ближе к утру. Я с огромным облегчением завалился спать и проспал бы, наверное, до самого обеда, если бы не Литвин, с утра пораньше вновь отправившийся ставить и проверять свои ловушки (вот ведь, неугомонный, и откуда силы только берет?).

Литвин быстро вернулся и выглядел запыхавшимся и возбужденным.

— Ты чего? — уставился я на него, быстро проснувшись и потирая глаза.

— Там, — показал он рукой направление, пытаясь нормализовать дыхание, — дорога.

— И что? — я попытался вспомнить карту. Ну да, к востоку от нас должна быть дорога, ведущая к заброшенному ныне городу Северному, второму аванпосту.

Литвин тяжело дышал — явно бежал сюда сломя голову, поэтому объяснялся короткими фразами.

— Видел маров. Двое, с ними пленник.

Я уж было хотел ответить, что нам сейчас не до разборок с марами — у самих раненый на руках, как следующая фраза Литвина заставила изменить мое решение.

— У них животное. Большое. С рогами.

«Оп-па. Похоже, это бубал», — решил я. И этот бубал может решить наши проблемы — я-то ломал голову, как дотащить шкуры до нашей пещеры с учетом того, что Шендр ничего нести не сможет. Сам бы дошел, и уже хорошо.

А вот если мы сможем сейчас грохнуть изгоев и забрать у них бубала (или как он там называется), то все у нас будет прекрасно — заберем все, вернемся в пещеру, переработаем шкуры и отправимся в Речной.

— Шендр! Дойти сможешь? — это единственный вопрос, который меня сейчас беспокоил.

Шендр кивнул и поднялся на ноги. На мгновение его лицо перекосила гримаса боли — зацепил или побеспокоил рану.