Колонисты 2

Официантка молча кивнула, а затем все так же молча заграбастала одну из тарелок и плюхнулась на свободный стул.

Литвин удивленно на нее уставился, Кийко замер, глядя на подобную наглость, даже обычно апатичный Шендр подобный поступок пропустить не мог.

— Сударыня, — обратился он к официантке.

Та, продолжая поглощать пищу, все же подняла на него глаза.

— Сударыня, ‒ повторил Шендр, — не скажу что мы не рады вашему обществу, но не хотите ли покинуть наш столик? Мы свои дела тут обсуждаем.

— Без посторонних! — добавил Кийко.

Официантка поглядела на них своими выпученными глазами, но никаких намерений покинуть стол с ее стороны не замечалось.

— Иди, тебе говорят, отсюда! — не выдержал Литвин.

Это сработало. Во всяком случае, женщина поставила тарелку на стол и удивленно уставилась на Литвина.

— Моя не мешать! — заявила она. — Мундалабай просто хотеть есть.

— Ну, так…чего? — Литвин осекся, только начав очередную тираду, нацеленную на изгнание незваного сотрапезника.

— Мундалабай просто хотеть есть, — повторила женщина.

— А где же Мундалабай? — вкрадчиво поинтересовался Шендр.

— Я тута! — женщина осклабилась, радостно хлопнула себя ладонями по жирным бокам.

— Так…Мундалабай? — ошарашенно переспросил Шендр.

Женщина энергично закивала.

— Что за хрень? — удивленно буркнул Кийко.

— Вот сейчас и узнаем, — ответил Шендр, и вновь обратился к женщине: — А скажи-ка, у тебя был шлем?

— Да! — с серьезным видом заявила женщина. — Дух леса!

— А как он выглядел?

Женщина изобразила рога у себя над головой.

— А как тебя зовет Мик? — встрял Кийко.

— Пятница, — ответила женщина, вновь вернувшаяся к трапезе.

— Охренеть, — хохотнул Литвин, — что за херня происходит?

— Без понятия, — отозвался Шендр, — но надеюсь, что сейчас узнаем. Мундалабай, ты чего так выглядишь?

— Мундалабай должен так выглядеть, — отозвалась женщина.

— Почему?

— Человек из белой комнаты обещать, что если Мундалабай так будет ходить, то у него быть такой женщина.

— Человек из белой комнаты? — нахмурился Шендр, и тут же сообразил, о чем речь: ‒ Ага! Клон-центр! А ну-ка, давай поподробнее, чего там тебе человек сказал?

— Мундалабай открыть глаза, а человек говорить: «Чего ты хотеть?»

— И чего же ты хотеть? — улыбнулся Литвин.

— Ну, моя народ считать, что дом, жена — это надо хотеть.

— Ну, допустим. И что ты ему сказал?

— Так и сказать.

— А он что?

— Человек из белый комната сказать, что дом Мундалабай покупать и строить себе сам. Человек просить, что Мундалабай хотеть другое.

— И ты пожелал стать женщиной? — удивился Литвин.

— Моя сказать, что хотеть женщина.

— И лаборант согласился?

— Человек говорить, что так нельзя, — ответил Мундалабай, — но Мундалабай уже знать, как говорить. Мундалабай давать деньги, и человек делать, как хотеть Мундалабай.

— Ты ему еще и заплатил? — к тому моменту за столом уже хохотали, но после последнего вопроса Литвина все уже начали откровенно ржать.

Женщина-Мундалабай недоуменно глядел то на одного, то на другого соратника, совершенно не понимая, что же их так развеселило.

— Ох, блин…не могу, — простонал Литвин, вытирая слезы, — я вообще не знал, что пол можно сменить.

— Ну, в клонах-то мы вообще бесполые, — напомнил ему Шендр.

— Так ведь в личных данных пол прописан. Все наши уникальные данные там есть. Как лаборант-то на такое пошел?

— Ты ж слышал, Мундалабай ему взятку дал, — напомнил Кийко.

Новый взрыв хохота за столом заставил Мундалабая смутиться. Он все еще искренне не понимал, что происходит.

— Так, подожди, — еле выдавил из себя Литвин, — еще вопрос: а сам-то ты что, не заметил, что с тобой произошло?

Он указал на просто-таки необъятные груди Мундалабая.

— Моя думать, что человек дать Мундалабаю то, что хотеть, если Мундалабай пройти испытание.

— М-да… — мрачно произнес Литвин. — Ладно, пошли развеивать чары.

— Мундалабай не хотеть развеивать, — запротестовала Мундалабай, — моя выдержать!

Кто-то громко фыркнул, кто-то снова захохотал, а Литвин лишь устало вздохнул и сказал:

— Никто тебе ничего не даст. Человек в белой комнате спрашивал тебя, что ты хочешь сделать со своим телом. Ты мог сделать себе зрение, как у птицы или стать ловким, как волк. А ты…ты сказал ему, что хочешь быть женщиной, судя по всему.

— Я так не говорить! — возмутился Мундалабай.

— Значит, он тебя так понял! — пожал плечами Литвин.

— Ух, коварный сын Ымбылбума! — зло прошипел Мундалабай. — Я отрезать ему голова и носить на правый плечо!

— Тогда навсегда останешься женщиной, — порадовал его Литвин.

— Не хотеть! Хотеть назад быть Мундалабай! — заявил Мундалабай. — Моя убить человека из белый комната, и магия не работать. Мундалабай опять воин!

— Тут твой Ымбылбума не поможет, — сказал Литвин, — и магию так не отменить. Надо идти назад в белую комнату и просить человека все вернуть назад.

— А он делать? — с надеждой спросил Мундалабай.

— Ты уже знаешь, как его убедить и уговорить, — хохотнул Литвин, — денег дашь.

Глава 25 От нашего стола вашему