Колонисты 2

— Так. Ладно, у Литвина следопыт прокачан, а ты то, косорукий, как в индейцы попал? — хмыкнул Кийко.

— Индейцы? Моя не индеец.

— Ему можешь поверить, — вступился за Мундалабая Литвин, — родиться и много лет прожить в джунглях ‒ много стоит.

— Не сомневаюсь, — сухо откликнулся Кийко, — но как он узнал, что маров было несколько? Духи леса подсказали? Или на эти антенны сигнал поступил?

Кийко указал на шлем Мундалабая.

— Там сломан ветка, — указал Мундалабай рукой на ветку позади себя, вообще никак не отреагировав на подначку Кийко, — там, где стоять ты, трава примята, не успеть снова стать.

— И что?

— Шли три, там, тут и там, — Мундалабай по очереди показал на место, где была сломанная ветка, где был обнаружен след, и туда, где сейчас стоял Кийко.

— А чего их следов мы не увидели? — не сдавался Кийко.

— Потому, что куча дерьма тут только одна, — вскипел Литвин, — если бы вся поляна была в нем, мы бы смогли увидеть, сколько именно тут было маров и даже определить, сколько каждый из них весит.

Я уже собрался было вставить свою реплику, тем самым перебив очередной подкол Кийко, но не успел.

— Их было шестеро!

Мы подскочили от неожиданности и резко повернулись в сторону, откуда звучал этот голос.

Метрах в четырех от нас стоял тип в странном одеянии, напоминающем рясу, с накинутым на голову капюшоном. Причем капюшон закрывал лицо, не давая его рассмотреть.

Я тут же понял — это либо тот самый тип, которого я повстречал во время своих блужданий по «Туманке», либо просто еще один, на него очень похожий.

— Катехумен! Приветствуем! — спокойно сказал я, поймав на себе удивленные взгляды соратников.

— И тебе доброго дня, катехумен, — ответил на мое приветствие незнакомец, — вижу, вы идете к хозяину леса? Напрасно. Его уже давно нет.

— А где же он?

— Ушел.

— Куда?

— Туда, куда уйдем все мы, — ответил незнакомец. — Те, что пришли перед вами, уже давно убили его. Неужели вы не слышите запах крови, который все еще витает в воздухе?

На какой-то миг мне действительно показалось, что я ощутил запах свежей крови. Однако спустя секунду это ощущение исчезло.

— Если медведя завалили, нам здесь делать нечего, — со вздохом сказал Кийко.

— Напротив, — отозвался незнакомец, — вы пришли как раз вовремя.

— Вовремя для чего? — осведомился я.

— Для того чтобы очистить это место, — ответил катехумен, — все шестеро, которые прошли здесь, сейчас находятся вон там, в скалах.

Он указал своей клюкой, которую держал в руке, направление.

— Еще двоих я видел в лесу, с другой стороны скалы. И один был на самой скале.

— Зачем вы нам помогаете? — полюбопытствовал Кийко, — и кто вы вообще такой?

— Помогаю потому, что так угодно Хрусту. А кто я такой… — мы, естественно, этого не увидели, но я готов был поспорить, что сейчас незнакомец усмехнулся. — Я ‒ тот, кто был здесь до вас. И тот, кто поведал вам волю Хруста.

Он развернулся и пошел прочь.

— Ну, что я говорил? — торжественно спросил Литвин.

— С чего ты вообще взял, что ему верить можно? — сварливо поинтересовался Шендр.

— Можно, — ответил я, — уже проверено. Меня интересует другое. Если там, на утесе, мары, что они там забыли?

— Шкуру обрабатывают? — предположил Литвин.

— Сомнительно. Тащить с собой «НКВД» ради одной шкуры… — сказал Шендр. — Мне кажется, что они там караулят. Ждут чего-то.

— Кого-то, — поправил его Кийко, — нас.

— С чего ты взял? — удивился Литвин.

— Гринберг в городе прислал законника, чтобы тот напомнил нам о необходимости вовремя доставить шкуры. И был акцент на том, что Гринбергу нужна медвежья шкура. Нам даже сказали, где именно медведя искать.

— Здесь? — хмыкнул Литвин.

— Здесь, — кивнул я.

— Значит, однозначно эти типы пришли по нашу душу, — мрачно подытожил Шендр, — предлагаю вернуться.

— Нет, — покачал я головой, — нападем на них.

— Зачем?

— Причин много. Для начала — у них может быть шкура медведя, которая нам позарез нужна. Во-вторых, я бы хотел узнать, чего именно они от нас хотят. И в третьих — может, все же, они таки приперли ради одной шкуры НКВД. Думаю, нам запасной не помешает…

— Я за, — я даже удивился, что в этот раз вместо Литвина первым мою идею поддержал Кийко. Обычно Литвин за «любой кипишь, кроме голодовки», как он сам говорит.

— Ну, я не против драки, — с сомнением начал Литвин, — но не очень хочется начинать новую катавасию вроде той, с золотом и брюлликами.

— Тут не до брюликов, — сказал Шендр, — Гринберг-то откуда знает, что это мы на караван маров напали?

— По идее, не знает… — подумав, ответил Литвин, — но, мне кажется, вполне мог и узнать.

— Может мары здесь поджидают нас по другой причине. По какой? — предложил я иной вариант.

— «НКВД», — ответил я. — Гринберг слил нас марам из-за него.

— Как-то…слишком просто, — хмыкнул Шендр.

— Других причин просто нет. Смотри, — сказал я и принялся загибать пальцы, — этот отряд маров наверняка сотрудничает с Гринбергом и добывает для него шкуры. Иначе, зачем им валить медведя? Ждали бы нас где-то на подходах. Раз.

Я загнул палец.