Колонисты

— Горшок, а почему ты на занятия не ходишь? — спросила одна симпатичная орчанка с двумя аккуратно уложенными косами и сарафаном в горошек, вторая была одета попроще — подпоясанные отцовские штаны (а может и брата, две таких засунуть можно), рубаха с широким рукавом, волосы уложены назад, сразу видно что семья рабочая, ртов много и одеть обуть сразу всех не получается. И что самое интересное социальный статус не играет у орков никакой роли, будь ты хоть расфуфыренным попугаем или скромно одетым ботаником. Орки в первую очередь обращают внимание на внешность и поступки, а кто там в чем одет это дело десятое. Может быть это оттого, что все более-менее поставлены в одинаковые условия и все зависит от них самих — хочешь хорошо выглядеть и плохо питаться — покупай шмотки. Не хочешь, дело твое, никто на тебя пальцем показывать не будет. Это айны друг перед другом выпендриваются, как мне рассказывали, а наша молодежь с них пример берет. Точнее не наша, а Метропольская, наша вот так вот, как эта орчанка ходит — в перешитых штанах и рубахах, редко в сарафанах и платьях. Юбок здесь не знают и не признают за одежду, считая как за набедренную повязку варвара. Мужчины если не в рабочей робе, то одеты в кожанки и безрукавки и штаны разных фасонов, а вот женщины иногда требуют к себе внимания, одеваясь очень неожиданно. Ну, на то они и женщины, во всех мирах одинаковы. Но дело даже не в этом, а в реакции моего братца на эту орчанку в сарафане. Я со стороны наблюдал и посмеивался.

— Э-э, — промямлил братец. — Дак у нас вроде как, э-э… — и посмотрел в мою сторону, ища поддержки.

— Траур. — Подсказал я, изучая орчанку.

Та заметила мой пристальный взгляд и смутилась еще больше, чем братец. Ее подружка тоже как-то зарделась, но я не понял отчего это.

— Вас, девушки, как зовут? — спросил я.

— Это вот Лиля, — Брат показал на сарафан, — а это Тиша.

— Молчун. — Я протянул руку для рукопожатия, но орчанки остолбенело смотрели на меня. — Очень приятно. Так куда, девушки, держите путь? Если вы сегодня свободны вечером, то можно сходить на реку, рыбу поудить.

Я имел в виду именно то, что и сказал, но они как-то странно на меня посмотрели и, обогнув нас по дуге, побежали по улице. Я посмотрел им вслед.

— Спугнул. — Сказал я. — Чего это они?

— Болван. — Горшок провел ладонью по своему панковскому хаеру. — Лучше бы ты молчал.

— Чего я такого сказал? — я так и не понял.

— Когда вечером предлагают пойти рыбу поудить это предложение интимного характера. — Ответил брат.

— Ты-то откуда знаешь?

— Старшеступенники рассказали. — Горшок опустил взгляд. — С пятой ступени. Некоторые уже ходили «рыбу удить». Это вроде как крючок закидываешь ну и… короче…

— Ладно, я понял, не продолжай. — Я поднял руку. — Как все запущено, однако. Я ведь просто предложил вместе посидеть у реки, рыбу половить.

— Вот и объясняй им потом сам. — Огрызнулся Горшок. — Если никому не расскажут, то хорошо, а если родителям брякнут, позора не оберешься.

— Да ладно, отмоемся как-нибудь. — Я махнул рукой. — Ну хочешь, я к этой Лиле или как там ее с удочкой вечером приду? Честно расскажу, что не хотел ее обидеть и позову на рыбалку, а там ты уже подскачешь? А?

— Я сам ей все скажу.

— Так уж и скажешь? — хитро прищурился я. — Одобряю твой выбор, симпатичная. — Брат нахмурился. — Только как у нее с взаимностью?

Горшок пожал плечами — не знаю. И сразу как-то поник.

— А то вдруг еще повесишься от неразделенной любви. — Я засмеялся, а брат сжал кулаки. — Ладно, вижу, что все серьезно. Потерпи еще несколько лет, сейчас пока рановато «строить» любовь, — я вспомнил ТНТ, — вот на пятой там или шестой ступени будет видно, нравишься ты ей или нет. — Брат загрустил. — Да сразу видно, что нравишься, иначе не подошла бы и не спросила, а с подружкой не так уж и страшно.

Я похлопал его по плечу.

— Ладно, пошли, а то сейчас мои одноступенники вылезут из училища, еще с ними придется разбираться. Пошли быстрее.

— Дашь порулить?

— Дам. Бегом.